у Окуля нет зубов, и это был малек. Взрослые особи засасывают смертельно, могут за раз проглотить целого Тагура.
«Ни черта себе малек! – ругнулась я про себя. – Еще бы сказал, что это была икринка!»
Стало стыдно и обидно, сама не знаю почему. Я тут чуть не умерла, правда, от страха, а не от зубов, но все равно, можно сказать, я смертельно испугалась.
Мне так и хотелось закатить глаза: неужели все воины такие черствые и бездушные бревна! Ни слова утешения, одни нотации, да и то с этаким презрительным превосходством. Как же эта мужская надменность бесит! Я наморщила нос.
Воин опять все понял по-своему.
– На всякий случай покажу тебя лекарю, вдруг чего, – выдал он, глядя на мою гримасу.
Но меня это не порадовало, неужели нельзя понять, что после пережитого ужаса девушке хочется только одного: сочувствия и утешения?!
Я все еще выглядела хмуро.
– И поскорее, – уточнил варвар.
Нет, он невыносим. Каждое его слово звучит как приказ, не терпящий возражений.
Мне захотелось прибить гиганта.
Охотничий поселок оказался не столь заброшен, как думалось варвару.
Наряду с пестрой флорой Варрив населяет не менее разнообразная фауна. С которой слишком часто и с большой охотой контактируют воины. К сожалению, с ней сталкиваются и остальные жители: дети и женщины. И для них все заканчивается не так радужно.
Поэтому в поселке постоянно дежурил шаман. Другого названия этому седому мужчине я не смогла подобрать, лекарем или врачом он не был, но исправно лечил всех.
Первое, что сделал Бран, – сплавил меня с рук на руки этому врачевателю душ, а после скрылся из виду на целый час.
Шаман был одноруким глубоким стариком, вероятно, именно поэтому ревнивый гигант не побоялся оставить меня с ним наедине.
Врачебный осмотр проходил интересным способом, я скучала и попивала чаек из местных травок, а шаман сидел напротив меня, топорщил антенны-илири и мычал на одной ноте. Весь осмотр занял не более получаса.
Когда все закончилось, Варр важно произнес:
– Кости не сломаны, внутренних повреждений нет. Но я вижу два лица и две души в одном теле.
– Что это означает? – поразилась я. – Вы хотите сказать, что мы, землянки, двуличные?
– Это не мое дело, сколько у вас лиц, а ваши души полностью принадлежат только вам, вы с ними и разбирайтесь, сколько бы их у вас ни было. Сходите к ведунье по этому поводу. Я в основном лечу воинов, а у них совершенно другие проблемы. Мое дело предупредить, что я и сделал.
– Ну да, всякие Окули и прочие несчастные создания, желающие жить, но повстречавшие на дороге меченосца…
– Нет, потеря конечностей, раны от сражений, болезни – это дело городских врачей и камер оживления. Мы лечим «возможность» и «невозможность» Варров.
И тут я зависла, повторила про себя эти слова, и до меня начало доходить.
– То есть вы хотите сказать, что когда они «не могут», то вы помогаете им корешками и травками?
– Воины могут всегда! –