мой друг умер. Для нас, его друзей, это был шок. Спортивный, подтянутый, щепетильный в отношении своего внешнего вида, казалось, он проживет 100 лет.
Как же мы ошибались! Застарелая рана от пули афганского моджахеда неожиданно вскрылась и не позволила ему познать все «прелести» старческого одряхление. Судьба, наверное, все же поступила справедливо, как бы это кощунственно не звучало. Лично я, например, никогда не мог представить его в роли старого брюзги, мусолившего свои былые ратные подвиги. Пусть он останется в нашей памяти таким, каким мы его всегда знали – образцом мужской чести и достоинства.
Но за внешней брутальностью скрывались глубокий духовной поиск, ранимая трепетная душа и неотступная физическая боль, которую он тщательно от всех скрывал. Это я понял лишь когда после поминок, на которые собрались его друзья (их было немного). Вернувшись домой, я стал заново перебирать, уже более тщательно, завещанный мне архив. В некой секретной папке я наткнулся на его письма. Письма эти очень личные, можно даже сказать интимные.
Я долго думал, можно ли их предавать огласке. Что касается реакции моего друга, в ней я не сомневался, – вручая мне три месяца назад свою флешку, он сказал:
– После моей смерти делай с ней, что хошь.
Я тогда только посмеялся:
– Да ты еще всех нас переживешь.
– Бери, бери, может, найдешь здесь материал для своих будущих книг.
Я получил карт-бланш, и был польщен, что он мой друг именно мне доверил свой архив, хотя мы с ним живем в разных городах и редко встречаемся.
Но меня беспокоит другое – адресаты этих писем (их всего два) и упоминаемые в них лица. Будет ли им приятно читать о себе? Однако после долгих раздумий, я все же решился подготовить письма к печати, изменив в них всё, что можно было изменить: «имена, пароли, явки». Надеюсь никто не будет в обиде, если даже узнает себя…
Признаюсь, что подготовка много времени не заняла. Мой друг помимо своих многочисленных талантов обладал еще и литературным даром (как выяснилось, он и сам кое-что пописывал «в стол») – правка была минимальной.
Так что авторство этого эпистолярного романа, который вы собираетесь сейчас прочесть, принадлежит даже не мне, а моему безвременно ушедшему другу.
Часть 1. Тася
Здравствуйте, Аня!
Я внимательно прочитал все анкеты, которые выдал мне компьютер на мой запрос (их было 20), и почему-то остановился на вашей. Ваша анкета вызвала интерес, она не похожа на другие, хотя некоторые моменты меня в ней насторожили. Вы извините мне мою осторожность – я ведь совершенно вас не знаю, но на этом слегка высказанном к вам интересе, я закончу свое первое письмо. Я ведь даже не знаю, ответите ли вы на него, может быть, у вас уже другая жизненная ситуация, и вам это виртуальное общение более ни к чему.
А если вы откликнитесь и, может быть, о чем-то захотите меня спросить, я обязательно отвечу.
Тим
Здравствуйте!
Как же вам можно не ответить, если вы так ловко закончили ваше первое письмо! Разбудив любопытство… Осторожность ваша простительна, особенно, если вы будете столь любезны, чтобы рассказать, что именно вас насторожило в моей анкете и почему. И почему на ваш запрос вы получили лишь 20 анкет, как вы установили фильтры? И конечно же, мне было бы интересно услышать от вас что-нибудь о вас же. Не обязательно стандартные анкетные данные, а то, что вам самому захочется рассказать.
Аня
Спасибо за быстрый ответ, Аня!
Постараюсь ответить на ваши вопросы.
Никакие фильтры я не устанавливал, просто задал поиск в определенном возрастном диапазоне. Анкет выпало, конечно, больше, чем 20, но в первой партии было именно 20 и именно их я внимательно прочитал.
Теперь о том, что насторожило. Мне показалось, что в вашей анкете есть искусно запрятанный "крючок", на который при определенных обстоятельствах легко попасться. Может быть, я ошибаюсь. Но, прочитав ваше послание, я в первый момент подумал, что оно написано или опытным психологом (кстати, если хотите, можете рассказать о своей работе, хотя это интересует меня в последнюю очередь), или умудренной опытом женщиной. Даже не 40-летней, а постарше. Тем более, что, читая одну из анкет, я натолкнулся на обман. Дама зарегистрировалась как 40-летняя, а потом сама же призналась, что ей – 49. И уверяет, что тут, дескать, ничего страшного. Возможно. Но мне нужно определенно знать: с женщиной какого возраста я общаюсь, поскольку 40-лет предполагает свой формат общения, а 50 – свой. Я не говорю, сейчас о том, какой из них лучше, я просто говорю о том, что нужна ясность и определенность.
Извините, за некоторый "мачизм", но я стараюсь быть откровенным. И хочу, если у нас завяжется общение, чтобы оно было максимально открытым. Хотя понимаю, что про себя можно насочинить всё, что угодно, и оказаться на самом деле 17-летней девицей или даже мужчиной. Это было бы нехорошо. Тогда и не стоит ничего начинать.
Я никак не хочу вас обидеть, Аня, своими подозрениями. Я ведь вас просто еще не знаю. На самом деле никаких подозрений