старых деревьев. Здания из шлакоблока окаймляли заросшее сорняками поле и пару разбитых трибун. Ветер веял с моря.
Зимние каникулы в исправительной школе «Меч и Крест». На территории кампуса ни души. Что он здесь делал?
Прошло несколько минут после полуночи, и Кэм только что прилетел из Трои. Он проделал этот путь в тумане, его крылья направляла неизвестная сила. Кэм понял, что напевает мотив, который не позволял себе вспоминать несколько тысяч лет. Возможно, он вернулся сюда, потому что здесь падшие ангелы встретили Люс в ее последней проклятой жизни. Три сотни и двадцать четыре инкарнации и три сотни и двадцать четыре раза падшие ангелы собирались вместе, чтобы увидеть, как разыграется проклятье.
Проклятье, которое теперь было разрушено. Люс и Дэниел были свободны.
И черт побери, если Кэм им не завидовал.
Его взгляд пробежался по кладбищу. Он никогда бы не подумал, что будет испытывать ностальгию по этой свалке, но было что-то волнующее в тех ранних днях в «Мече и Кресте». Искра Люсинды была ярче, заставляла ангелов гадать, что будет, хотя раньше они знали, чего ожидать.
Шесть тысячелетий каждый раз, когда ей исполнялось семнадцать, они устраивали вариацию одного и того же спектакля: демоны – Кэм, Роланд и Молли – все испробовали, чтобы Люс присягнула на верность Люциферу, в то время как ангелы – Арриана и Гэбби, и иногда Аннабель – работали над тем, чтобы вернуть Люс Небесам. Ни одна из сторон и близко не подошла к тому, чтобы победить.
Потому что каждый раз, когда Люс встречала Дэниела – а она всегда встречала Дэниела, – ничего не имело значения. Снова и снова они влюблялись друг в друга, снова и снова Люс погибала в огне.
Потом однажды ночью в «Мече и Кресте» все изменилось. Дэниел поцеловал Люсинду, и та выжила. Тогда все они поняли это: Люс наконец позволят выбрать самой.
Несколько недель спустя пара прилетела на место падения ангелов, в Трою, где Люсинда выбрала свою судьбу. Она и Дэниел отказались занять сторону Небес или Ада. Вместо этого они оба выбрали друг друга. Отказались от своего бессмертия, чтобы провести вместе одну смертную жизнь.
Теперь Люс и Дэниела не было, но они все еще оставались в мыслях Кэма. Их триумф любви заставил его желать того, что он не смел облечь в слова.
Он снова напевал. Ту песню. Даже по прошествии всего этого времени он помнил ее…
Кэм закрыл глаза и увидел певицу: рыжие волосы заплетены в свободную косу, длинные пальцы гладят струны лиры, она прислонилась к дереву.
Он не позволял себе думать о ней тысячу лет. Почему теперь?
– Этот нельзя открыть, – произнес знакомый голос. – Кинешь мне другой?
Кэм резко развернулся. Никого здесь не было.
Он заметил быстрое движение через разбитое витражное стекло на крыше. Придвинулся ближе и посмотрел сквозь него вниз, на часовню, которую София Блисс использовала в качестве своего кабинета, когда была библиотекарем «Меча и Креста».
Внутри часовни двигались переливающиеся крылья Аррианы: она потрясла баллончиком с краской-распылителем и поднялась с земли, целясь в стену.
На ее рисунке была изображена девушка в черном многоярусном платье, стоящая посреди светящегося синего леса. Она смотрела на светловолосого парня, протягивающего ей белый пион. «Люс и Дэниел навсегда» – написала Арриана готическими серебряными буквами на куполе платья девушки.
Позади Аррианы темнокожий демон с дредами зажигал длинную стеклянную свечу, изображавшую Санта Муэрте, богиню смерти. Роланд устраивал гробницу на месте, где София убила подругу Люс Пенн.
Падшие ангелы не могли заходить в святилища Бога. Как только они пересекали порог, здание загоралось, сжигая всех смертных внутри. Но эта часовня утратила святость, когда сюда переехала мисс София.
Кэм раскрыл крылья и влетел через разбитое окно, приземляясь рядом с Аррианой.
– Кэм! – Роланд обнял друга.
– Спокойнее, – сказал Кэм, но не отстранился.
Роланд наклонил голову.
– Прямо совпадение, что ты здесь.
– Неужели?
– Нет, если тебе нравятся carnitas, – сказала Арриана, кидая Кэму маленький сверток, завернутый в фольгу. – Помнишь грузовик с тако на Ловингтоне? Я желала их с тех пор, как мы улетели из этого болота.
Она развернула собственный фольговый сверток и съела тако за два укуса.
– Превосходно.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Кэма Роланд.
Кэм облокотился о холодную мраморную колонну и пожал плечами.
– Я оставил свою Les Paul в общежитии.
– Проделать такой путь ради гитары. – Роланд покачал головой. – Думаю, нам всем нужно найти способ заполнить наши бесконечные дни – теперь, когда Люс и Дэниела нет.
Кэм всегда ненавидел силу, которая тянула падших ангелов к проклятым возлюбленным каждые семнадцать лет. Он оставлял поля битвы и коронации. Оставлял объятия исключительных девушек. Однажды даже ушел