торий, поезда не ходили.
Анна покатила свой чемодан к вокзалу. Там ее обогнал крупный темноволосый мужчина, открыл тяжелую дверь и придержал, чтобы пропустить Анну вперед. Списав его любезность на свой жалкий вид, она молча кивнула, однако, заметив, что в зале ожидания пусто, спросила:
– Не знаете, где автобусная остановка?
Мужчина махнул рукой:
– Слева от центрального входа! Первая маршрутка придет в шесть тридцать пять.
– А сколько сейчас?
Он поднял глаза и посмотрел на вокзальные часы:
– Без четверти три. Вы с поезда?
– Зачем спрашивать, если видели меня на перроне.
– Должны бы знать, во сколько прибывает ваш поезд.
– Я никому ничего не должна, – отрезала Анна и добавила несколько мягче: – Проснулась за несколько минут до прибытия, ничего не успела сообразить.
– Отдыхающая…
– А что в этом плохого?
– Ничего, – мужчина рассеянно огляделся, потом спросил: – Вам куда?
– В каком смысле?
– Дом отдыха… Санаторий… Или что там у вас?
– Санаторий «Жемчужный».
– Это в Придивном. Я тоже еду туда. Могу подвезти.
– Вы на машине? – удивилась она. – Но ведь вы только что с поезда.
– Я встречающий.
– И где же те, кого вы встречали?
Мужчина неожиданно обозлился:
– Короче, едете или нет? Между прочим, ценник у привокзальных бомбил стартует с трех тысяч рублей.
– Еду!
Он взял ее чемодан, они пересекли зал ожидания и вышли на привокзальную площадь, которая «по совместительству» служила автомобильной парковкой. Дождь кончился, и над частной застройкой засеребрилась тонкая полосочка неба.
– Светает… – Мужчина щелкнул брелоком, подошел к белому внедорожнику и сунул чемодан в багажник. Усевшись в машину, пристегнул ремень безопасности и покосился на Анну, которая устроилась рядом: – Меня зовут Николай.
– Меня Анна.
– Москвичка?
– С чего вы решили?
– Москвичей сразу видно.
– И чем же мы отличаемся от других?
– Резкие, злые, суетливые, – Николай тронул машину. – Не обижайтесь, это обобщенное мнение. Где москвичи, там вечные разбирательства.
– Не любите вы нас…
– За что вас любить? Живете в своей столице, жируете, как будто в другом государстве.
– Если так рассуждать, то и вас, южан, любить не за что. В тепле живете. Двенадцать месяцев отпуск. Фруктов – завались, море – пожалуйста. Не то что мы – в холодной серой Москве.
– Теперь фруктов даже в Воркуте завались.
– При чем здесь Воркута?
– К слову пришлось, – Николай усмехнулся: – Решили, что я бывший зэк?
– Да нет… – Она обеспокоенно заерзала в кресле и, пожелав его разглядеть, спросила: – До Придивного сколько ехать по времени?
– Час, максимум полтора, – ответил Николай и протер запотевшее лобовое стекло. – Дождь прошел, а теперь еще и туман.
У него было открытое, простое лицо, на котором запечатлелось уверенное спокойствие. Заботливый, покровительственный тон, с которым он говорил, внушил Анне доверие. Она посмотрела в окно на торчавшие из тумана ветки деревьев и по темным очертаниям выше сделала вывод, что там находятся лесистые горы.
– И часто это у вас?
– Что?
– Такие туманы.
– Часто. В основном по ночам или под утро. В туман ехать опасно.
– Как и везде, – заметила Анна.
– У нас по-другому, – возразил Николай.
– Бросьте…
– В туман на дорогу может выйти олень или корова.
– Да, ну! Вы серьезно?
– А вы решили, что вру?
– Тогда притормозите. Мало ли что…
Николай сбавил скорость и с сочувствием посмотрел на Анну:
– Ваш отпуск начался не слишком удачно.
– С чего вы это взяли?
– Ночью на море бушевал сильный шторм. В поселке – ураганный ветер и ливень с грозой.
– Надеюсь, что с утра будет солнце.
Она откинулась в кресле, закрыла глаза и притворилась, что спит. Однако спустя какое-то время и вправду заснула. Проснулась оттого, что замерзла. За окном совсем рассвело, туман сделался похожим на дым, через который проступала гористая местность и двухэтажные домики.
– Сколько я проспала? – спросила Анна, поежившись.
– Около часа. – Николай включил печку. – Замерзли?
– Немного.
– Еще чуть-чуть, и будем на месте.
Автомобиль въехал в поселок, по которому было видно, что еще недавно здесь бушевала стихия.