склепа, ведущего в лабиринт. Мы поздоровались, а затем начали спуск. Собственно, эту часть дороги я хорошо помнил, но лабиринт в этот раз был несколько иным. Изменился цвет стен. Другие узоры на полу. Все это немного сбивало меня с толку, но рыжая ведьма, несшая в руках зеленый факел, знала дорогу. Она часто останавливалась, ее глаза стекленели, а потом мы продолжали путь. Еххи, конечно, вела нас круче. Она быстрее соображала, чем Рута, но что поделать. Мы бы тут с Кэрол вообще заплутали. Один раз мы свернули не туда и нарвались на странное существо с шестью лапами и тремя крыльями, похожее на уродливую летучую мышь. Тварь кинулась на нас, но мы смогли от нее отбиться и убежать, провалившись на уровень ниже. Батя был в легком ужасе. Как оказалось, он даже после смерти не проходил сквозь стены. Без каких-либо проблем мы миновали зал с картинками возможных жизней, правда, за отцом пришлось приглядывать. Один раз он реально чуть не залип. Наверное, выбрал момент встречи с мамой, и очень ему интересно, что было бы, женись он на другой женщине. Меня бы не было – вот что. Коридора с руками, растущими из стен, в этот раз не оказалось. Видимо, мы пошли другим путем. Этот поход был дольше прошлого, и мы ныряли чаще. Жаль, конечно, что не существует универсального пути. Он всегда меняется. Задача проводницы – замечать изменения лабиринта и предугадывать его финты, иначе в нем можно блуждать бесконечно. В конце концов мы оказались перед той самой странной кристаллической дверью, за которую нам, простым смертным, путь был заказан. Это последняя точка. Что за ней – мы не знаем, и нет никого, кто побывал там, вернулся и рассказал. Память стирают подчистую. Хотя уверен, что исключения бывают.
Настал момент последнего прощания. Я честно перенервничал. Почему-то начал вспоминать про себя, как папа меня водил в зоопарк и в кино на “Планету обезьян” в далекие и лихие 90-е. Он был неплохим отцом и старался дать мне все, что мог, несмотря на то что у него почти ничего и не было. Но ведь не в деньгах, тачках и хатах воспитание заключается. Немало я знал таких маменькиных сынков, живших на всем готовеньком, и как большинство из них скатывались по белой дороге от скуки. Мы обнялись с отцом, и я пожелал ему удачи. Ведьмы обниматься не стали. Видимо, хоть обиды и не было, но негатив остался. Ведь именно Рута вонзила Кэрол в задницу иглу Бодхи, а потом еще и лицо ей пыталась расцарапать. Там же настоящая драка была, пока я увечил Сантьяго.
Я с грустью смотрел, как отец и ведьма проходят сквозь огромный кристалл. Рука Кэрол легла мне на плечо, а я понимал, что это очередной конец. Ведь я на самом деле больше никогда не встречу своего отца. Он никогда не откроет дверь своей квартиры, не пожмет крепко мою руку, не похлопает по спине. Его больше нет. Ни тела, ни сознания.
– Ты всегда сможешь создать его спрайта, Сережа, – тихо шепнула ведьма, – он будет во всем похож на твоего отца, ведь он будет целиком из твоих воспоминаний. Это позволит тебе уменьшить боль от потери.
– Все хорошо, – ответил я, – мне ОСы не для этого нужны. Ты владеешь сомнамбулическими техниками, чтобы разбудить нас?
– Нет. – Кэрол тяжело вздохнула.
– Значит,