Очередная тренировка в военно-историческом клубе «Путь меча» благополучно закончилась. Ни тебе сотрясений мозга, ни порывов связок… Даже непривычно. Неужели все-таки наша молодежь успела кое-чему научиться?
– Нет, ты видел, Семенов?! – возмущению Макарова – бессменного председателя клуба не было предела. – Они двигаются как старые коровы. И это за месяц до соревнований! А на что похожи ваши кольчуги? Это ж срамота одна! Из чего вы их плетете?
– Может, мы без кольчуг обойдемся? – пробубнил один из наших молодых талантов, пытаясь утереть трудовой пот рукой в латной рукавице. – Вон Игорь вообще никогда кольчугу не надевает…
– Будешь владеть мечом как он, можешь хоть голым на соревнованиях рубиться, – перебил его Макаров, – И потом, Игорь Семенов у нас пожизненно приговорен выступать в роли бессмертного горца Дункана Мак Лауда. Зря я, что ли, ему стричься запрещал? Какая уж тут кольчуга…
– А с кем Игорь в паре будет на показательных? – осторожно поинтересовался второй самородок, стягивая возмущенно звенящую кольчугу. – Краснов в Японию укатил на три месяца, а вы…
В зале повисла тоскливая тишина. Даже слышно стало, как за окном надрываются неугомонные воробьи, костеря на все корки необычно жаркое лето. Невозмутимый Макаров искоса глянул на свою ногу, с которой лишь недавно сняли последние швы. Вот уже больше года его мучили операциями после неудачно залеченного перелома.
– Игорю партнера я уже подобрал, – досадливо дернул плечом Сашка. – Вполне достойного. Называть имя сейчас не стану. Для тебя, Семенов, это будет сюрприз.
– Ненавижу сюрпризы, – не выдержала Ольга, бросив в мою сторону испепеляющий взгляд. – Ты, Саша, прости, но еще пять минут и мы с Денисом на вокзал опоздаем.
– Черное море… – Макаров мечтательно закатил глаза. – Белый песок… Пальмы… Должник я твой, Ольга. Спасибо, что мужа мне оставляешь. Сама знаешь, соревнования скоро, а кто мне поможет нашу молодежь в форму привести? Так что бутылка настоящего армянского коньяка за мной. А тебе с Дениской счастливо отдохнуть. За неделю даже соскучиться не успеете, а потом он к вам присоединиться.
Макаров еще договаривал последнюю фразу, а у меня уже появилось нехорошее предчувствие. Впервые за последний год. Сразу же заныл отсутствующий левый мизинец – до сих пор не могу привыкнуть к фантомной боли, вроде и болеть нечему, а выматывает не хуже больного зуба. Черт бы побрал эти мои сверхнормальные способности! Ну чего я, спрашивается, испугался? Н-да, а ведь я действительно испугался. «Па-ба-ба-бам» – прозвучал в голове тревожный бетховенский мотив, а внутренний голос ехидно поинтересовался: не слишком ли долго я не вляпывался в неприятности? Может уже пора?
Решительно призвав к порядку невидимого паникера, я сделал вид, что страшно озабочен скоростью доставки семьи Семеновых на вокзал и, подхватив стоящие у стены чемоданы, выскочил в душный июльский полдень.
Утро наступило неожиданно. Почти как российская зима. А оповестил меня об этом голосящий в прихожей звонок. Сердце эпилептически дернулось в часто задышавшей груди: похоже, вчерашнее предчувствие материализовалось в человека, перебудившего настойчивыми трелями половину подъезда.
– Да, иду я, иду! – заорал я, лихорадочно нащупывая ногами тапочки и устремляясь к двери, – Не звоните так, соседи жаловаться придут!
Подозрительно подрагивающие руки, откинули последний засов, и стальная дверь, открывшаяся со скрипом несмазанной телеги, явила мне звонившую персону. После чего я абсолютно логично заключил, что предчувствия меня не обманули.
Звонок, огласил подъезд последней победной трелью, и нежданный гость прошествовал мимо меня, как мимо пустого места.
– Может, поздороваешься? – пробормотал я, окончательно выбитый из колеи, следуя за ним на кухню.
Он медленно опустился на стул и обвел отсутствующим взглядом погром оставшийся после вчерашнего мальчишника. А потом…
– У меня дочь пропала, – произнес экстрасенс Андрюша совершенно будничным тоном, который никак не вязался с его неадекватным поведением. – Вся надежда на тебя, Игорь. Ты один сможешь мне помочь.
Когда забулькавший в турке кофе прервал похоронное молчание, установившееся после того, как Андрей в нескольких словах поведал мне суть происшедшего, я тяжело вздохнул и разлил по чашкам вправляющий мозги напиток. То, что после окончания института длинноногая Рита решила поправить пошатнувшуюся от неимоверного количества полученных знаний нервную систему в знойном Египте, меня не удивляло. Как и то, что Андрей, не сумев устоять перед красавицей дочкой, вывернулся наизнанку, но изыскал для вояжа средства неучтенные в семейном бюджете, который строго блюла его ненаглядная половина. Удивляло другое.
– И ты позволил ей уехать одной?! – я не верил своим ушам. – Ты, который носился с ней как наседка в климакритическом периоде! Когда я гостил у тебя зимой, то каждый день поражался: до какой степени может быть гипертрофированна отцовская любовь. Ты же с нее пылинки сдувал! И даже уговорил меня после двух литров коктейля из виски, водки, самогона и пива начистить морду