увствовался запах. Запах гниющего мяса, и не только мяса. Смрад сырых мёртвых растений, увядших листьев. Вонь словно на болоте. Верное подтверждение догадкам было прямо под носом – ломанные ветки, солома, пожухлая листва которая никак бы не попала в эти проходы. В темноте глаза наёмника могли с лёгкостью различить царапины на камнях, глубокие выщерблены, даже целые куски породы, выдранные из стен и пола совсем недавно.
Все лучше был слышен шум воды. Наёмник ступал небрежнее, но внимательно приглядывался, ибо сам мог упустить притаившуюся опасность. Ещё один уступ, чуть выше чем предыдущий. Бушующий внизу ручей разделял большую полость на две части, уходя в сужающийся тоннель справа. Выемки, по-видимому оставленные когтями, становились всё отчётливее. Тварь должна быть где-то поблизости…
Послышался мягкий прерывистый звук, словно клокотание, разносясь по тоннелям. Под ногами стали хрустеть кости: собачьи, коровьи, человеческие, и другие, более крупные… Звук раздался снова. «Молодой панголин, голос слабый, скорее всего в правом углублении пещеры, один.» – подумал Мархас и насторожившись остановился. Он присел на замшелый булыжник стараясь не раздавить обросшие папоротником останки кабана, лежащие вперемешку с несколькими собачьими черепами. Ловко вытащил клинок – примерно три фунта альдеротской стали на сорок три дюйма в длине, отлично сбалансированный с широкой прямой гардой. Наискось оперев лезвие к ноге, он достал из сумки на поясе маленький бутылёк болотно-зелёного цвета, и ловко откупорив его зубами вылил содержимое на основание меча, так чтобы смочился весь клинок. «Гарденвольская желчь» – довольно распространённая отрава, в силу маслянистости долго держится на лезвии. «Нужен точный удар. Тогда все кончится быстро.» – подумал наёмник. Его мысли были решительны, холоднокровны.
Когда он швырнул пустой бутылёк вниз, тот разбился об мелкие гладкие камни у ручья, разнеся грохот по всему подземелью, без сомнения привлёкши внимание. Снова клекочущий звук, быстро меняющий расположение. Наконец, он показался. Большой ящер, в длину футов шесть, с хвостом все восемь. Он резко переместился к месту где разбилось стекло, так быстро что Мархас сперва подумал будто ошибся и попал в логово огромной сороконожки. Однако ползал он на четырёх лапах. Более того, наёмник прекрасно знал, что при желании панголин может встать на две. Ящер, в свою очередь так и сделал. Не обнаружив опасности, он выпрямился и слегка наклонил голову вперёд, начиная отдалённо напоминать гуманоида. Послышался треск щебня, в ручей посыпались мелкие камни и пыль. Панголин незамедлительно отреагировал, повернув только голову в сторону уступа. Никого. Звук от тяжёлых ботинок вновь послышался немного слева, затем позади. Ящер сгорбился, ожидая нападения. Но не такого резкого. Мархас прыгнул, немного наискось, вложив весь свой вес и скорость в размашистый удар. С хрустом лопнула чешуя, лезвие без труда прошло сквозь мясо. Наёмник приземлился, сделал кувырок и развернулся не вставая. Ящер всхлипнул, отшатнулся, припал к земле, неловко отступил. На шее кровоточил глубокий разрез, для панголина не смертельный. Быстро обойдя полукругом большой стоячий камень, зверь залез на него, а после пригнул на стену пещеры. Мархас поднялся, ухватил рукоять обеими руками, стал выжидать, медленно двигаясь вдоль ручья. Ящер прополз ещё выше, затем замер, изогнув тело неестественной петлёй. «Яд подействовал. Отлично.» – сказал про себя наёмник и остановился.
Тело панголина рухнуло, вырвав из стены части породы, вместе с которыми утонуло в облаке пыли. Шум воды в подземной речке снова стал преобладать над другими звуками. Под ногами опять хрустнули кости. Наёмник окинул взглядом окружение. Вокруг было полно скелетов. Больших. У многих был отлично различим хвост и изогнутые конечности Мгла не помешала ему рассмотреть и кладку склизких яиц, покрытых светло-серой скорлупой, заполнившую дальний угол. Осторожно подойдя к гнезду, Мархас присел и запустил руку за пояс, вытянув тонкий, перевязанный льняной нитью свиток.
– Пора здесь все сжечь… – пробубнил он, и потянув за нить развернул пергамент.
Взмах руки, и свиток в миг истлел. А вместе с ним вспыхнули яйца, источая ужасный смрад и издавая шипящий, потрескивающий звук. Самки панголинов обычно съедаются самцами после того как отложат яйца, не смотря на то что они крупнее и сильнее их. По крайней мере так бывает по обыкновению, но случаются и исключения. К примеру, когда самка начинает сопротивляться и убивает самцов, оставляя только одного для следующего спаривания… Мархас ещё раз осмотрел кости, усыпавшие пол как плотный белый ковёр. Определённо панголины, молодые. Основания черепов и шейные позвонки были раздроблены крупными зубами. Некоторые разорваны пополам.
Как только неприятная догадка прочно закрепилась в сознании Мархаса, послышался шум. Словно что-то мягкое упало с большой высоты. Он обернулся, попытался рассмотреть, что это, но тут же был сбит с ног. Сильный удар твёрдой чешуйчатой конечностью оглушил его и отбросил в сторону. Мархас несколько раз перекатился, прежде чем ударившись о сталагмит остановился. Прозвучал уже знакомый клекочущий всхлип, более низкий и тяжёлый, боле громкий. Опёршись на локти, наёмник попытался подняться. Он повернул голову к чудовищу, почти ничего не разглядел – огромная туша взмыла в воздух