Андрей Зарин

Казнь


Скачать книгу

любленными парами, веселыми группами.

      В боковой тенистой аллее, на скамье, сидела кокетливо одетая молодая женщина; она оперлась обеими руками на ручку пышного зонтика и задорно смотрела на стоявшего перед нею и говорившего с ней господина.

      Ему на вид было лет шестьдесят. Длинный, сухой, в цилиндре и темном пальто, он производил неприятное впечатление жестокою и грубою своей фигурою, которое на смягчалось и при взгляде на его лицо. Маленькие глаза в глубоких впадинах почти прятались под седыми косматыми бровями, длинные усы с подусниками, несомненно крашеные, спускались вниз, а за ними словно тянулся острый и тонкий нос; наконец, толстые губы и мясистые уши – все это не могло внушать доверия, а тем более симпатии к обладателю такой физиономии. А между тем этот худой господин говорил кокетливой женщине дрожащим от страсти голосом:

      – Навигация началась. Ты скажи ему, что хочешь прокатиться, что мать достала тебе билет. Я передам его ей. И мы отлично проведем время. До Нижнего и назад. Хочешь, в Петербург проедем…

      – В Петербург непременно! – подхватила собеседница. – Я собиралась с тобою зимой, он не пустил.

      – Он ревнив, – заметил господин.

      – Ох, и не говори! – женщина стукнула зонтиком. – Я думаю, он может убить тебя! – и она засмеялась, увидев, как он вздрогнул. – Нет, – успокоила она, – не бойся! Он подозревает, но ничего не знает наверное. Поэтому и злится.

      – Но меня‑то знает?

      – Кто же тебя не знает! – Она замолчала.

      Мимо них прошли гуляющие. Господин отвернулся, стараясь скрыть свое лицо. Когда все прошли, он обернулся к женщине.

      – Нет, здесь совершенно неудобно. Я пойду. Если уладишь поездку, пришли записку в банк. До свиданья! Я бы поцеловал тебя, но… – голос его при этих словах задрожал снова.

      Молодая женщина рассмеялась.

      – Что же, целуй!

      Но господин только улыбнулся, причем казалось, что его острый нос на миг прильнул к толстой губе, и, чуть кивнув головою, он медленно пошел по аллее к выходу.

      Молодая женщина посидела с минуту, потом встала и беспечно пошла той же дорогой, но едва она вышла на главную аллею, как кто‑то резко схватил ее за руку.

      Она оглянулась, и улыбка тотчас исчезла с ее лица. Перед нею стоял господин лет сорока, высокого роста, широкий в плечах, с грубым лицом крестьянина; брови, усы и борода его были так светлы, что почти сливались с лицом, серые небольшие глаза светились злым блеском, широкий рот кривился злобою. Он был одет в изящное светлое пальто, светлый котелок и красные перчатки; в руках у него был зонтик.

      Молодая женщина быстро оправилась от первого испуга и, видимо бравируя, сказала:

      – Что у тебя за манеры? Ты совершенный мужик!

      Он не обратил внимания на ее слова.

      – У тебя было свидание с Деруновым? Да? Я его видел сейчас. Встретил.

      Молодая женщина презрительно пожала плечами.

      – Последнее время ты его видишь всюду: в стакане чая, в тарелке супа. Если ты его и видел, что это доказывает? Однако пойдем, чтобы не привлекать толпу, и дай мне руку!

      Она ловко продела свою руку под его, повернулась к выходу и повела его. Он шел, продолжая говорить:

      – Я знаю, что ты врешь и меня обманываешь. Знаю, что ты виделась с Деруновым, и, клянусь, если добьюсь факта – плохо будет! Ты не знаешь меня. Я убить способен… да, убить!

      – Не жми так руку! И говори тише: все оглядываются.

      Он понизил голос.

      – Я, Катерина Егоровна, дорожу своим именем и не позволю себя вам дурачить. Я мужик, да – с! А вы благородная были девица; но я пробил себе дорогу, имею честное имя, и вы сами согласились носить его. Так носите с честью! Я, может, и по – мужицки понимаю ее, честь эту, но уж тут меня не переделать.

      Екатерина Егоровна только презрительно пожала плечами. Он прошел несколько шагов и заговорил снова:

      – Позор! Я спрашиваю: «Что будешь делать?» – «Сидеть дома». Я ложусь спать, просыпаюсь пить чай – и что же? Лушка мне чуть не в глаза смеется: «Чуть вы легли, барыня оделись и ушли!»

      – Если я захотела прогуляться.

      – Лжешь! Не прогуляться, а ты условилась и успокоила меня. Ты боялась, как бы я не вызвался идти с тобою!

      – Все это твои выдумки. Ты сам раньше говорил, смеясь, что я не знаю, что буду делать через пять минут, а теперь – вот!

      Они дошли до деревянного флигелька с раскрытыми настежь окнами, с обитой зеленым сукном дверью, на которой блестела медная доска с надписью: «Александр Никитович Захаров», и Екатерина Егоровна с силою дернула ручку звонка. Звонок громко задребезжал.

      Курносая, вся в веснушках девушка распахнула дверь и впустила господ.

      Александр Никитич быстро сбросил с себя пальто и, снимая на ходу перчатки, прошел в кабинет.

      – Разогрей самовар и подай простоквашу, – донеслось до него распоряжение жены.

      Он подошел к письменному столу и опустился в кресло. Прилившая к голове