м просьбы
– PRED predicative сказуемость
– POSS possessive принадлежность
– IPOSS impersonal possessive неличная принадлежность
– NOM nominative case основной падеж
– GEN genitive case родительный падеж
– DAT dative case дательный падеж
– ACC accusative case винительный падеж
– ABL ablative case исходный падеж
– LOC locative case местно-временной падеж
– ABE abessive case абессив
– DERIV.ABSTR abstract noun абстрактное существительное
– DERIV.AGENS agens noun со значением деятеля
– ASSIM assimilation уподобление
– DIST distinctive выделительное (числительное)
– COL collective собирательное
– ORD ordinary порядковое
– APRX approximative приблизительное
– DIVIS divisive разделительное
– COMP comparative сравнительная степень
– ACYCL acyclic непериодическое действие
– GER gerund деепричастие
– IMP imperative mood повелительное наклонение
– REFL reflexive genus возвратный залог
– PASS passive genus страдательный залог
– RECP reciprocal genus взаимный залог
– CAUS causative genus понудительный залог
– NEG negation отрицание
– PRES present tense настоящее время
– PST.DEF past definite tense прошедшее определённое
– PST.INDF past indefinite tense прошедшее неопределённое
– FUT.INDF future indefinite tense будущее неопределённое
– FUT.DEF future definite tense будущее определённое
– DESI desiderative mood наклонение намерения
– COND conditional mood условное наклонение
– OPT optative mood желательное наклонение
– INF infinitive инфинитив
– SUP supin имя действия
0. Введение
В 1826 году видный филолог-классик И. Г. Я. Герман объявил, что филологии, которая занималась бы именно башкирской культурой, просто не может существовать: «Ибо именно творения духа в первую очередь придают тем предметам их ценность. Если бы предметы сами по себе имели такую ценность, то нельзя было бы не признать, почему бы, напр., башкиры, древний народ, называвшийся у греков Βέχειρες, не имели полного права требовать для себя башкирских предметных филологов. Ведь если бы предметное знание исчерпывало собственную сущность филолога, то кто-то мог бы стать изрядным филологом и не понимая греческого и латыни»1 (перевод С. М. Шаулова).
Даже если принять во внимание множественность трактовок предмета и назначения филологии (см. [Орехов 2010а]), несомненно, что время уже опровергло утверждение Германа (см., к примеру, сборник статей «Вопросы башкирской филологии» [Вопросы 1959]). Поэтому наша цель состоит не столько в том, чтобы показать, что башкирская предметная филология возможна, сколько в том, чтобы продемонстрировать, что она может быть построена на современных основаниях, к которым, в частности, следует отнести исследовательскую стратегию distant reading, оформленную в работах Ф. Моретти [Moretti 2013] и его последователей. Distant reading (‛дистанцированное, отвлеченное чтение’, переводчики русского издания остановились на варианте «дальнее чтение» [Моретти 2016]) противопоставлено close reading (в русской традиции – ‛медленное чтение’), то есть традиционному для литературоведения (технологическому [Венедиктова 2007] или позитивно-критическому [Назиров 2015: 94]) способу взаимодействия читателя и текста, при котором исследователь, опираясь на свой профессиональный опыт, на накопленные аналитические наблюдения предшественников и, самое главное, на конкретное словесное представление, входит в герменевтический круг, строит интерпретации и описывает структуры. «Отвлеченное чтение» предполагает, что литературовед не сносится с текстом напрямую, а пытается уловить значимые для литературы тенденции опосредованно, через модели, в основу которых положена извлеченная из исходного текста и систематизированная информация. Классический пример – работа Моретти «Корпорация стиля: размышления о 7 тысячах заглавий (британские романы 1740‒1850)»2, в которой автор с помощью количественных мер описывает эволюцию английского романа, опираясь при этом на изменение длины названий во времени и распределение в них определенных слов.
Такой подход не означает неуважения к писательскому труду или литературе вообще. Во-первых, это просто честное признание ограниченности человеческих возможностей. Исследователь способен прочесть за отведенное ему время конечное число художественных произведений, а посвятить полному объему сложно организованных текстов достойное количество времени и сил для выявления и осмысления всех нюансов – задача нереализуемая. Меж тем литературная традиция в целом как система, как комплексный объект, – предмет, взывающий к изучению в не меньшей степени, чем отдельный текст. И отвлеченное чтение дает возможность обозреть традицию (или хотя бы масштабный набор текстов) целиком. Во-вторых, distant reading – это результат традиционного для гуманитария поиска новых методов исследования