.
Однако русское евгеническое движение было задумано и развивалось в качестве предтечи исследований в области эволюции человека, поведения человека, генетики человека. – Почему тогда не назвать евгенику медгенетикой? – возразил коллега. – Но евгеника не медгенетика, и даже не вполне наука. Ведь наука не появляется в готовом виде, как Афина Паллада из головы Зевса, и должен быть некоторый предварительный период ориентации. Русская евгеника – это обсуждение круга тем и подходов в предвкушении чего-то. В случае Н. К. Кольцова и его евгеники дело идет о комплексном изучении человека. А евгеника Ю. А. Филипченко – это демографическая статистика.
Русское евгеническое движение имело дело с такими областями исследований, как генетика и теория эволюции, генетика популяций и экология популяций, учение о конституции и типологии человека, психология и наука о поведении, патографии, педология и мн. др. Все они имели несчастье чем-то не угодить И. В. Сталину, а в результате эти области исследований были свернуты, а книги и журналы запрещены к чтению.
В новогодние каникулы 2005 года один старый друг спросил, чем я буду заниматься в наступившем году. Я упомянул о «Заре…», а он возразил (и это лишь отчасти шутка): лет двадцать тому назад Вас за это сразу бы к стенке поставили!
Но книга была придумана лет 30–35 тому назад: ведь евгеника соотносится с генетикой популяций, моей первой областью исследований, и лет двадцать тому назад я уже читал серию докладов по истории евгеники.
Русское евгеническое движение возникло на фоне ожидания Конца Дней на грани XIX и XX веков. Ныне это история. Но мы сейчас также находимся на грани веков и даже тысячелетий. Многие чувствуют новое приближение Апокалипсиса; говорят о неизбежности новой евгеники. Какой она будет? Никто не знает! но к ней надо готовиться.
Книга имеет целью дать общий взгляд на русское евгеническое движение, представить основополагающие тексты, снабдить ориентирами будущих исследователей.
Я искренне признателен Ю. П. Алтухову, Б. Л. Астаурову, В. Н. Беляевой, Р. Л. Берг, Н. Н. Богданову, Ю. Ф. Богданову, З. М. Волоцкой, К. А. Головинской, К. Н. Гринбергу, Л. С. Давиденковой, Вл. Ил. Иванову, Вяч. Вс. Иванову, Г. М. Идлису, Л. Г. Калмыковой, С. Г. Кара-Мурзе, В. С. Кирпичникову, Д. В. Лебедеву, Т. С. Левит, Н. А. Ляпуновой, А. А. Малиновскому, Р. П. Мартыновой, Н. Н. Медведеву, Э.Н. Мирзояну, Е. Б. Музруковой, Н. Д. Озернюку, В. М. Орлу, A. В. Постникову, А. А. Прокофьевой-Бельговской, И. А. Рапопорту, П.Ф. Рокицкому, Д. И. Сергееву, Б.С. Соколову, В. Н. Стегнию, В. А. Струнникову, Н. В. Тимофееву-Ресовскому, Т. В. Томашевич, К. А. Томилину, Д. П. Фурман, Б. Г. Юдину, B. П. Эфроимсону.
Благодарю руководство и сотрудников Архива Российской академии наук, Государственного архива Российской Федерации, Библиотеки Института биологии развития им. Н. К. Кольцова, Российской государственной библиотеки, Библиотеки Отделения биологических наук, Библиотеки Института научной информации по общественным наукам, Библиотеки Института истории естествознания и техники, Музей истории медицины Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова.
В течение ряда лет моя работа поддерживалась Российским гуманитарным научным фондом, в рамках проектов по грантам № 97-03-04373а – Н. К. Кольцов (18721940): Политическая биография; № 00-03-00104а – Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, 1900–1981: Научная биография; № 01-03-16057д – Издание: В. В. Бабков, Е. С. Саканян, Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, 1900–1981; № 01-03-00241а – Социальная история генетики человека в России, и Российским фондом фундаментальных исследований, в рамках проекта по гранту № 00-06-80109 – История генетики человека в России, 1920-е – 1940-е гг.
Работа завершена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 04-06-80174 – Природная изменчивость и ее поддержание в популяциях.
Издание монографии получило финансовую поддержку Российского гуманитарного научного фонда по гранту № 05-03-16034д.
Введение
Человек и все с ним связанное является излюбленным или основным, едва ли даже не единственным объектом нашего внимания и исследования. В нашей традиции, иудео-христиано-мусульманской, два мифа стоят на первом плане – миф творения мира и миф сотворения человека, и второй – особый аспект первого. Миф творения, в секуляризированном обществе и в иной умственной обстановке, получил форму эволюционных и космологических гипотез и теорий. И те и другие, в силу происхождения, имели богатую и весьма взрывоопасную область ассоциаций; последствия этого очевидны. Так, в начале 1920-х Альберт Эйнштейн с истинно религиозной убежденностью пытался бороться с идеями молодого русского физика А. А. Фридмана, которые противоречили его посылке о стационарной Вселенной. Но если происхождение Вселенной и эволюция внешнего мира так глубоко задевают и специалистов, и широкую публику, то какую мощную энергетику должна нести гипотеза о происхождении самого человека, о причинах его здоровья, способностей и таланта?!
Антропология периода медленного накопления фактов какой-либо демонизации не подвергалась (однако более поздние натурфилософские рассуждения ультраматериалистов и радикальных дарвинистов вызвали ряд эксцессов, включая «обезьяньи процессы»).