ветер бился в окна, завывал в трубе, словно дикий зверь. Яна спала на печке, укутавшись в бабушкину шаль, и тихо посапывала. Сначала снился соседский мальчишка, намыливший её накануне снегом, потом его щербатая улыбка растворилась в мутном тумане, стирая очертания улицы. А потом началась знакомая уже какофония цветов и звуков. Спустя несколько секунд, перед Яной предстала широкая поляна, украшенная тремя берёзками, ровными и белыми, словно с картинки. У одного из деревьев стояла высокая стройная женщина с белёсыми распущенными волосами. Даже на блеклом слабо очерченном лице было видно, как дрожат её губы.
Яна сделала шаг вперёд и зло прокричала:
– Уходи из моего сна. Уходи!
Взгляд женщины сфокусировался на девочке. Она упала на колени и, заламывая руки, зарыдала:
– Ты должна их спасти, умоляю! Они задохнутся, если ты не поможешь. Кума закрыла вьюшку4.
Яна как обычно хотела убежать. Приготовилась к тому, что странная женщина будет преследовать её по снам, но неожиданно заинтересовалась незнакомым словом «вьюшка».
Гостья обрадовалась, что девочка слушает её и быстро затараторила:
– В соседнем хуторе Камышин, в доме восемь по улице Садовой кума закрыла вьюшку. Спаси их, умоляю.
Яна не успела спросить, что такое «вьюшка», внезапно проснулась. Её руки дрожали, лоб вспотел, в голове вертелись последние слова женщины. Она слезла с печки и подошла к бабушке. Та дремала прямо в кресле с вязанием на коленях. Тронув за плечо, Яна тихо позвала:
– Бабуля, проснись.
Зинаида Васильевна нехотя открыла глаза и часто заморгала.
– Яночка, чего не спится?
– Бабуль, что такое вьюшка?
Женщина привстала и недоуменно поглядела на внучку.
– Зачем тебе? Приснилось что? – Предупрежденная о снах внучки, она приготовилась её утешать.
Яна нахмурилась и дословно повторила слова гостьи из сна.
– В соседнем хуторе Камышин, в доме восемь по улице Садовой кума закрыла вьюшку.
– Что ты бормочешь? Кто тебе сказал?
– Мне приснилось, – серьёзно ответила Яна.
Зинаида Васильевна молча накинула шубу, надела шапку и принялась укутывать внучку. Замотав её шарфом по самые глаза, она выглянула в окно и задумчиво пробормотала:
– Погодка поутихла. Дойдем.
Подгоняемые плотными потоками ветра они вышли за край села и оказались в чистом поле. До Камышина вела грунтовая дорога, всего-то километр, но по глубокому снегу идти оказалось тяжело, хорошо ещё, что ветер дул в спину. Яна не плакала и не жаловалась, молча следовала за бабушкой, стараясь попадать в оставленные следы. Женщина торопилась, подтаскивая отстающую девочку за руку и поправляя на лице сползающий шарф.
Улицу нашли быстро, их в хуторе было всего две. Небольшой домик опознали по красной циферке, видневшейся в окне. В отличие от соседних хаток, из его трубы не шёл дым. Зинаиды Васильевна поднялась на ступеньку