атья и бриллиантах, господа с золотыми запонками и булавками брали с ее подноса напитки. Неспешно отхлебывали и даже коротко улыбались ей:
– Спасибо, детка…
Да, они были чрезвычайно вежливы. Однако, Катя чувствовала, что все смотрят сквозь нее. И она понимала: этим дамам и господам интересно только то, что принадлежит их кругу. На официантов же и подобных ей официанток им глубоко наплевать. Сколько обслуживающего персонала проходит мимо них каждый божий день в ресторанах, на вечеринках, на таких вот приемах.
В пору было расстроиться, но Катя лишь легонько вздохнула. Все-таки это было счастьем оказаться здесь, а не в уличной забегаловке. Среди чистых волшебных переливов света, а не в тусклом мраке слоящегося папиросного дыма. Носить поднос с хрустальными бокалами, а не тарелки с окурками и плевками. Слышать «Спасибо, детка…», а не «Двигай задницей, сучка…»
Здесь она даже не чувствовала усталости. Забыла про каблуки, про тяжесть полных бокалов. И Кате хотелось как можно дольше оставаться под этой крышей. Если не участвовать в величественных разговорах, то хотя бы слушать их краем ушка, торжественно стоя среди публики с подносом в руках.
В толпе, переливающейся всеми цветами радуги, мелькали до боли знакомые по светской хронике лица. Артисты, министры, культуристы, моралисты и просто миллионеры.
Двоих мужчин, остановившихся возле нее, Катя опознала с ходу. Но вида не показала и даже автограф не попросила. Глаз свой как бы скосила в противоположную сторону, но еще больше напрягла и так навостренное ухо.
Первым преклонил свою голову худой и богатейший ювелир планеты Мойша Каплан:
– Здравствуйте, Святой Отец…
В ответ Отец Прокопий, занимающий первые строчки во всех официальных поп-парадах, широко раскинул свои святые объятия:
– О, Мойша, друг любезный…
Они с удовольствием обнялись и обсудили текущий процесс.
– Святой Отец, как вам этот маленький праздник живота? Надеюсь, вы не разочарованы?
– Что вы, дорогой Мойша. У вас как всегда все в полном соответствии, без греховного изъяна. А кого собственно я должен окропить на этот раз?
– Видите ли, Святой отец, – заозирался Мойша, – у нас завязываются неплохие контакты с Лафландией. И сегодня мы отмечаем назначение нового чрезвычайного и весьма полномочного посла… А вот и он, кстати, с моей дочерью. Господин посол, можно вас на минутку…
К ним тут же подчалил весь с иголочки и с дамой широколицый, импозантный северянин:
– Да, мой драгоценный друг.
Мойша обвел залу рукой:
– Надеюсь, вы не скучаете?
На это импозантный дипломатично качнулся на носках своих тюленьих штиблет:
– Что вы, что вы, уважаемый Мойша. Все совершенно достойно на самом роскошном уровне. Я обязательно передам президенту депешу о том, с каким почетом относятся здесь к нашей стране. Косабельно же лично меня, то все в полном ажуре. Ваша дочь – это просто какой-то атас, чудо в вечернем платье. Я прилип к ней как Прометей прикованный… О, я не задел ваших отцовских струн?…
– Чикита – взрослая девушка, – махнул на нее рукой Мойша, – Она прекрасно разбирается в светских приличиях. И вряд ли преступит соответствующую грань без моего ведома. Не так ли, дочь моя?
– Да, папа…, – нехотя потупила взор смуглая и оттого не краснеющая Чикита.
– Вот видите…, – подвел черту Мойша и тут же перешел к делу, – Дорогой посол. Пользуясь случаем, я хотел бы представить вам Отца Прокопия Святобартерного – официального архимандрита и неофициального духовного попечителя семьи Каплан…
Отец Прокопий, не спеша, осенил и окропил несколько прираскрывшего рот посла:
– Здравствуйте и веруйте…
Услышав это, Мойша удовлетворенно продолжал:
– Дорогой Отец Прокопий. Прошу любить и жаловать чрезвычайного и полномочного посла республики Лафландия господина…
Господин, однако, не дал ему договорить:
– О, вам будет очень трудно произнести мое имя в натуре. Можете обзывать меня запросто – «Большой олень». На вашем языке это примерно так получается…
– «Большой олень»… – повторила Чикита. – Не правда ли, это очень романтично, Святой Отец?
– И уникально, – добавил Мойша, – В Лафландии так называют только одного мужчину и только один раз в пятидесятилетку. Лауреата выбирают методом научного тыка из нескольких тысяч вовремя рожденных мальчиков. Носить такое имя – это все равно, что написать себе на лбу – сын прокурора. Я ничего не перепутал, уважаемый Большой олень?
Б.О. учтиво качнул головой:
– Все верно, мой дорогой Мойша… А что в свою очередь означает Святобартерный? Я еще, видимо, чувствую себя не как рыба в вашем языке…
– Как вам сказать, – несколько замялся Святой Отец.
– Видите ли, Большой олень…, – неуверенно начала Чикита.
Их выручил Мойша:
– О,