вечернее освещение на улице сменилось ночным, Яр встал из-за стола. Стараясь не смотреть на Гната, он собрал грязную посуду и скормил ее утилизатору. Оставшуюся еду запаковал в вакуумный пакет и убрал в холодильный шкаф. Сказал в пустоту:
– На завтра продуктов не хватит. Надо заказать.
– Ничего страшного, – отозвался Гнат. – Не умрем.
Он вновь подошел к окну – в сотый, наверное, раз. Осторожно, будто боясь быть замеченным, заглянул вниз. Покачал головой.
– Неужели я чем-то себя выдал? Почему их здесь столько?
Яр встал рядом, но не слишком близко.
Ему всегда нравился вид из этого окна. Внизу – круглый скверик с беседкой: свитое из стали ограждение; декоративные камни, то ли ныряющие в застывший волнами бетон, то ли выныривающие из него; куст-световод, широко развернувший свои гибкие ветви, наполненные голубым сиянием. За сквером – игровая площадка под прозрачным куполом. Когда становится тоскливо, достаточно немного понаблюдать за людьми, что собрались там под стеклом, – и тоска отступает. И кажется, что ты тоже перенесся туда, в яркий шумный мирок, полный веселья и общения, в место, где официально запрещена грусть, где на входе каждый получает таблетку счастья и веселящий вдох… А над куполом игровой площадки до двадцатых этажей возносится сложная эстакада. Ночью, когда включаются фонари, она словно повисает в воздухе. И вид парящего иллюминированного сооружения, внутри которого расплавленным металлом переливаются потоки скоростных такси, наполняет душу тихим восторгом. Высотные дома, облицованные светособирающими панелями, ничуть не мешают взгляду. Две расходящиеся улицы словно вспарывают город, позволяя увидеть его нутро, полное сияющих, тесно свитых потрохов. Там – богатые кварталы даунтауна. Дороги, по которым можно двигаться на личном транспорте с ручным управление. Причудливые дома известных риччи. Заведения, куда закрыт вход сиберам, где всю – абсолютно всю! – работу делают люди. Кабины портов, открывающиеся в полузапретные места других мегаполисов…
И нигде никаких черных фигур.
– Нужно представить, что ты вышел из своего тела, – бормотал Гнат. – Надо посмотреть на всё откуда-нибудь сбоку или сверху. Так, будто ты сторонний наблюдатель. И тогда, возможно, ты заметишь их. Не сразу, нет. Нужно тренироваться…
Яр отступил вглубь комнаты. Он не желал слушать этот отвратительный бред, ему вдруг стало казаться, что произнесенные Гнатом слова обретают форму. Слова выглядели как комки серой пульсирующей слизи – живые комки. Впусти их в свои уши – и они доберутся до мозга и заразят тебя безумием.
“Это галлюцинация. – Яр вовремя вспомнил предупреждение доктора и только поэтому не запаниковал. – Побочный эффект лечения”.
– Я болен, – сказал он громко лишь для того, чтоб остановить болтовню Гната.
– Что?
– Я болен, – чуть тише повторил Яр. – Я умер бы через несколько недель. Но мне сделали операцию. Запустили внутрь сибера. Из-за него у меня могут возникать галлюцинации… Ты можешь быть моей галлюцинацией…
Гнат