тут не было никакого секрета. В этот ответственный момент родители и близкие будущих офицеров пытались вносить свои изменения в планы отдела кадров, да и самого начальника училища, которые действовали по разнарядке Главного штаба ВМФ.
Алексея такие корректировки «знатных» родителей не очень беспокоили. Он знал, что за него просить некому. Отец и мать – простые нижегородские крестьяне. За все время учебы, в отличие от других курсантов, он не получал от них денег. Приходили лишь посылки с продуктами, которых больше, чем он сам, ждали его друзья. Таких деликатесов, особенно домашних колбас, не купишь ни за какие деньги. Родители с присущей им непосредственностью искренне считали, что будущие офицеры обеспечены всем необходимым. Что они самые уважаемые люди в нашем советском государстве.
Алексей понимал их гордость за сына и не хотел разубеждать сложившееся у них мнение о его житье-бытье. Их непонимание его истинной жизни одновременно и отдаляло Коркина от родных, и помогало. Он знал, что надеяться можно лишь на себя. Сам и определялся по жизни. Порой наугад, инстинктивно. Знал, что за допущенные ошибки останется винить только самого себя. А это уже не так обидно. И к вопросу своей личной жизни Алексей тоже подошел осторожно. Он не был готов на тот момент содержать семью ни морально, ни материально. Просто не знал офицерского быта, но догадывался о тяжелой гарнизонной жизни. Холостяком в разведку жизни идти проще. Да и не каждую девушку можно взять с собой в такой поход. Надежной, любимой женщины тогда он не видел и не знал. Поэтому предложение командира роты не смогло поколебать его настрой. Хотя и было неожиданным. Сам же он давно определился по месту своей будущей службы: здраво оценил свои личные качества, взвесил возможности далекого флота. Аргументом «за» служил объективный факт – все медалисты и краснодипломники рвались на Север, Балтику и Черное море. Особенно не хотели идти служить на Дальний Восток женатики.
«Конкуренция минимальная, а трудности и невзгоды одному пережить легче», – справедливо рассуждал про себя Алексей, направляясь по вызову комроты в канцелярию. Да еще вспомнил курсантскую поговорку: «дальше ТОФа не пошлют, меньше шлюпки не дадут». Это на всякий случай, если служба не заладится. Но о другом месте в жизни Алексей и не думал, хотя из училища ребята уходили даже с последнего курса. Чувствовали, что профессия морского офицера не для них. Дослуживали на срочной службе полгода и шли на гражданку.
Алексей прекрасно понимал, что флот развивается, приходят новые корабли, а значит, и морскую карьеру на современных кораблях, вдалеке от московских интриг, будет сделать намного проще. Тем более что никаких связей у него не было. Но что задумал командир роты, для Алексея оставалось загадкой.
– Нет, не передумал, – ответил Алексей и взял паузу.
Командир роты покрутил в руках остро отточенный штурманский карандаш, видимо желая сделать пометку в лежащем перед ним журнале. Коркин вспомнил, именно с умения правильно затачивать карандаш начиналось их обучение на кафедре кораблевождения.