Жена. Надежда Тэффи

Ах, да: надо работать, надо спешить…»

      В дверь быстро, коротко стукнули:

      – Алексей! Завтракать!

      Значит, все утро уже прошло… И ничего не сделано. Ни-че-го!

      Он вздохнул и вышел в столовую. Сел за стол. Не глядя, видел короткие пухлые руки, подвигавшие к нему нож, вилку, хлеб.

      – Работал?

      Вот оно, самое неприятное.

      – Как тебе сказать… Очень уж плохо спал сегодня.

      – Не надо было вечером кофе пить. Ведь знаешь, что не надо, а пьешь.

      Она поставила перед ним тарелку с куском жареного мяса, твердо, упруго блестевшего, как кусок футбольного мяча.

      – Бифштекс.

      Алексей Иваныч уставился на бифштекс так же тупо, как только что смотрел на войлочную туфлю.

      – Чего же ты? – спросила жена.

      – Гм… Бифштекс. А не найдется ли у тебя чего-нибудь другого? Вроде печенки, что ли.

      – Печенки в рот не берешь. Ешь бифштекс.

      – Гм… Пожалуй, это верно. Только, видишь ли, я, говоря про печенку, подразумевал что-нибудь вроде макарон или спаржи…

      – Ешь бифштекс, – искусственно спокойно отвечала жена. – Ты любишь бифштексы.

      Он покосился на нее. Увидел пухлые, вялые щеки, упорно сжатый рот и опущенные глаза. Сердится.

      Он вздохнул.

      – Да? Люблю? Ну ладно. Если люблю, буду есть. Только отчего он такой голый и черный… как негр?

      И сейчас же испуганно прибавил:

      – Впрочем, он отличный, отличный.

      Пилил упругое мясо тупым железным ножом, смотрел на противный розовый сок, сочившийся из надреза, и, преодолевая тошноту, вяло думал:

      «Надо работать. Как странно, как тяжело спит душа…»

      – Советую тебе после завтрака сразу сесть к роялю и сочинять, – сказала Маня. – Не забудь, что в три часа придет француз из газеты, а в четыре ученик.

      Алексей Иваныч молчал.

      Жена заговорила снова, и голос ее задрожал:

      – Что… есть надежда, что ты к четвергу закончишь ноктюрн?

      Алексей Иваныч покраснел:

      – Ну разумеется. Времени бездна. Главное, ты не волнуйся… И отчего ты ничего не ешь?

      – Не хочется. Я с удовольствием выпью кофе.

      Она встала и подошла к буфету, повернувшись к мужу спиной. Потрогала на буфете чашки и снова села. Ясно было, что просто спрятала на минутку свое лицо. Что это значит? А ведь, пожалуй, у них просто денег нет…

      «Я насильно ем бифштекс, от которого меня тошнит, а она сидит голодная, – подумал он. – А если заговорю, начнет раздражаться. Да и нет сил заговорить…»

      – Не забудь побриться, – говорила жена. – И переоденься, нельзя же так. А сейчас иди и сочиняй. Помни, что нотный издатель велел к четвергу, иначе ноты к концерту не поспевают и тебе же будет хуже. В четверг, как пойдешь к нему, заодно можешь там сняться рядом в фотографии. Ты не сердись на меня. Надо же, чтобы кто-нибудь обо всем этом подумал.