оторая неутолима до тех пор, пока человек считает себя подобием Божьим. Если говорить о преемственности, то она у Татьяны Гржибовской тянется от сгущённости Серебряного века, от его своеобразной эстетики и весомости поэтического высказывания. Она хочет осознать человека, череду его лирических мигов через его особенное положение среди других, его избранность меж избранных. И это вовсе не культ индивидуализма, это накопление духовного опыта как противопоставление низменному, обыденному.
Бреду в потёмках.
Тихо светят звёзды.
Кому они приветливо мигают?
Кому секреты задушевно шепчет
Гуляка вечный – лёгкий ветерок?
И путь опять пересекают тени
Кустов косматых и зверей пугливых,
С кем анемичный лунный луч затеял
Ночные догонялки.
Видит Бог,
Вокруг лишь одиночество немое,
Попутчик неизменно молчаливый,
Что следует неслышно по пятам,
Всю жизнь деля меня —
с моей лишь тенью.
Но в темноте меня теряет тень из виду,
Сама становится лишь частью темноты,
И с одиночеством дорогою извитой
Идём вдвоём до заданной черты.
Думаю, это стихотворение как пример крайне показательно. Здесь есть особая синтаксическая поступь, желание держать длинное поэтическое дыхание и в то же время не впасть во вторичный архаизм. Вообще, синтаксис в поэзии – субстанция чрезвычайно важная. Нельзя всё отдавать на волю поэтического ритма, якобы оправдывающего все передержки и погрешности. Татьяна Гржибовская великолепно это знает и применяет на практике. Её строки насыщены не только интонационно, но и безупречны смыслово. Она ткёт ткань разных смыслов, никогда не жертвуя логикой, будто бусинки нанизывая разноуровневые образы.
Я замирала —
Тарантелла Листа
Кружилась бешено,
веретеном,
А имя молодого пианиста
Выстукивала память-метроном.
Ещё одно отличительное качество поэзии Татьяны Гржибовской – это, не побоюсь этого слова, интеллигентность. Ведь для художественного творчества помимо таланта необходимо ещё умение отобрать материал. Поэзия – искусство, в котором возвышенное возведено в абсолют, – не приемлет ни малейшей фальши, ни малейшего мелкотемья. И Татьяна Гржибовская здесь идёт вровень с лучшими классическими образцами, проявляя слуховую чуткость и словесную изобретательность.
Надеюсь, эта книга одна из ступеней лестницы, по которым автор поднимается к главным своим творческим высотам.
Максим Замшев
* * *
Арбузной коркой пахнет дождь,
курится тротуар,
клубится пар – несутся прочь
обрывки «покрывал».
Двор вымер.
Ни одной души
на белом свете нет.
Лишь одинокий лист кружит –
рисует твой портрет.
Сквозь дождь звучат слова твои:
«Шагнём за горизонт!»
Со мною вечер разделив,
грустит без дела зонт.
* * *
…А о чём же тогда говорили?
И не вспомнить,
наверно, теперь.
Крепкий кофе варили, курили.
Ночь стучалась в открытую дверь…
Я смеялась, а ты – был поэтом.
Пух летел с тополиных ветвей,
и в разгар раскалённого лета
мы глотали горячий глинтвейн.
…Дверь, как прежде,
не заперта —
что же
всё стоишь на холодном ветру?
Разве стал ты кому-то дороже,
разве ждёт кто-то —
так, как я жду?
* * *
В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла…
Ах, ёлки, жалкие девицы!
Кто изодрал надежд наряды,
которыми могли гордиться?
Сегодня вам уже не рады!
И так бесславны, беззащитны,
и так безжалостно убоги!
Вчера лишь ощутили пышность —
сегодня снова босы ноги.
А помните? В лесу беспечно
всё грезили о карнавале!
Вас предложили первым встречным,
что вас беспечно забывали…
Обмякли колкие иголки,
и гордость куплена за гроши.
Поплачьте,