Мемуары другой планеты — «Сифонофоры»
Предупреждения
Предупреждение первое:
Описанные события, имена, фамилии, даты – подлинны.
Несовпадения – исключены.
Предупреждение второе:
В текст вносились изменения только тогда, когда это было необходимо для понимания читателями ситуации, которую дневник описывал не достаточно полно.
Предупреждение третье:
Всё опубликованное ниже защищено авторскими правами и кроме чтения не может быть использовано без моего разрешения.
Данное правило касается:
использования текста, так и перевода в аудио, видео, форматы, по частям или полностью;
Как художественного произведения, так и описанных изобретений, идей и представления о мире.
Преамбула
Я, Ростовцев Сергей, молодой человек лет шестидесяти, проснулся в восемь часов утра, в съемной квартире, в Израиле, в двадцать первом веке. Проснулся от того, что мой сотовый телефон яростно звонил.
Именно телефон, а не будильник. Будильники я в своём доме истребил. Но кому в такую рань не спится? Наверное, с работы. Там у них какая-то программа не пошла. Сейчас будут строго спрашивать, почему меня нет на работе.
Вообще-то, я работаю с восьми. Но, ни разу в своей программистской жизни не приехал на работу вовремя. Если приехать, не выспавшись, так весь день только и мыслей будет, как бы поспать. Какое-то время назад мне разрешили приезжать с девяти. С тех пор, если я приезжаю с восьми до пол-одиннадцатого, это считается вовремя. Если позже – нужно предупреждать. Но периодически…. Я взял трубку.
– Алё.
– Привет! – раздался в трубке такой знакомый и так давно не слышимый женский голос. – Проснулся? Через десять минут жду тебя у Ангела. Увидишь меня – иди следом.
– Иду.
«Ангел» – заведение в Ришон ле-Ционе, на углу Жаботински и Олей Гордон, чуть выше филармонии. Я даже не знаю, что там внутри. Но знали о том, что это наше обычное место свиданий, только…. Черт побери! Откуда Яна знает, об «Ангеле»?
Когда я увидел Яну, она глянула на часы и пошла вверх по улице Жаботински.
Совсем ведь пятидесятилетняя старушка. Она постарела, но фигура была по-прежнему стройной, и шла она, не горбясь, а хорошей спортивной походкой. По сравнению с ней, я не шел, а ковылял. Да разве только по сравнению с ней?
На углу улиц Герцль и Жаботинского – небольшой сквер, закрытый растительностью со всех сторон, кроме домов к которым он примыкает.
Яна села на лавочку и открыла какую-то книгу.
Я сел рядом.
– Без резких движений – сказала Яна, правильно угадав мои желания. Хотелось обнять и расцеловать её прямо тут.
– Я встану, а ты возьмешь книгу.
– А что такая секретность?
– Бережёного, Бог бережет.
– Да нет тут никого. А хочешь, подойди, вон, к остановке автобуса. Потом сядем по одному и на заднее сидение. В эту сторону свободных мест всегда куча. Хотя лучше бы ко мне.
– Ладно. Поговорим пару минут здесь. Бог не выдаст, свинья не съест. Это Валеркин дневник или мемуары…. Уж не знаю, как это определить. Я его обработать не смогу, да и как потом опубликовать, не представляю. Ну а ты свое пожил… и поживешь ещё. Взгляни.
Она положила свою книгу, и я понял, что в обложке от Вайнеров вшита рукописная, очень толстая тетрадь.
– Давно он у тебя?
– Дневник? Да. Валерка… как знал. За две недели до событий привез его мне и попросил, чтобы он пока у меня побыл. Разрешил почитать.
Валерка погиб в автокатастрофе, и я об этом знал.
Подержав несколько секунд обложку Вайнеров в руках, я открыл тетрадь…
Свидетельство о публикации №215010900345
Copyright 2015 Текст: Сергей Юрьевич Ростовцев
Copyright 2018 Цензура: Яна Григорьевна Абрамова
Copyright 2019 Обложка: Юлия Сергеевна Ростовцева
Часть I. Без возврата
Глава 1. Поиски дохода
(Или главные действующие лица).
Валерий Хлызов, долговязый парень, за тридцать, с залысинами по бокам своего морщинистого лба, работал гидробиологом в НИИ днепропетровского университета.
Работа у него была веселая. Два раза в месяц, «от семьи, от детей», как он любил говорить, на небольшом пароходике, он «сотоварищи» и, самое главное, «соподруги», отправлялся вниз или вверх по течению Днепра. Они отлавливали сетью рыб, которых считали, документировали и отпускали. Отпускали, правда, не всех. На берегу, недалеко от сельских пристаней, особо отличившиеся образцы попадали в уху. Уха поедалась под лабораторный