эмигрантами, покинувшими Россию после революции.
В 1917-1922 годах Россию вынужденно покинуло 5500 инженеров, около 4000 медиков, 200 архитекторов, 1800 художников и скульпторов, 1500 актеров, 8000 музыкантов, 1700 университетских профессоров и преподавателей.
В мои задачи не входит проводить исторические параллели, но уж больно похожа ситуация в феврале-марте 1917 и в августе 1991: сначала опьянение свободой, а затем горькое разочарование. Свержение монархии было неоднозначно воспринято в России: для одних это был крах всей жизни, другие восприняли с ликованием. Первые не видели себя в обновленной стране и готовились к отъезду. Так началась Белая эмиграция. Приход к власти большевиков и начало красного террора толкнули к отъезду и тех, кто еще недавно рукоплескал низложению Государя, они тоже стали опасаться за свою жизнь и жизнь своих близких. Красный террор – это захват заложников, расстрелы, как правило, без суда. Люди, принадлежавшие к русской элите, не ждали такого поворота событий.
Судьбы людей были искалечены мировой войной, революцией, Гражданской войной, не щадившими ни взрослых, ни детей. Перед аристократами, офицерами, учеными, бывшими министрами встал вопрос: бежать и спастись или остаться и погибнуть. Для дворян эмиграция была неизбежной, им угрожали смертью, мстили за Гражданскую войну и голод. Эмиграция была неизбежной после поражений Белой армии, верной Государю, но вынужденной покинуть Родину.
Генерал Врангель увез с собой в Константинополь около 150 000 человек, в основном военных. Кроме них были гражданские: женщины, дети, пожилые люди.
Позже, в начале 1920-х годов уехали представители средних классов, как правило с высшим образованием. Тут же возник стереотип: русские эмигранты – князья, аристократы. Но титулованные особы были в меньшинстве, просто они уехали первыми и создали такое представление об эмигрантах. Эмиграция была неоднородна: дворяне, люди искусства, интеллигенция.
В 1920-е годы во Францию прибыли около 400 000 русских, из них 150 000 поселились в Париже и его окрестностях. Большинство не имело практически средств к существованию – все осталось на Родине. Любая работа была благом. Первая мировая война истощила Францию., страна нуждалась в рабочей силе, создавались новые отрасли экономики, автомобильная промышленность. "Франция потеряла в войне 1 400 000 молодых людей, и молодые русские легко находили работу во Франции – не только в высших сферах общества, но и на заводах и фермах. То есть это было на руку Франции. Это, с одной стороны. Поскольку среди иммигрантов была русская интеллигенция, она позитивно повлияла на развитие Франции", – подчеркнул историк Фредерик Гельтон. Автомобильные заводы «Ситроен», «Пежо» и, конечно, «Рено» в Булонь-Бийанкуре заговорили по-русски. На заводе «Рено» из 25 000 рабочих 5000 были русские. Появилось слово «Бийанкурск», его придумала Нина Берберова.
Почти у всех эмигрантов была тяжелая жизнь, но особенно тяжелой она была у творческих людей: по утрам они мыли витрины, а вечером занимались творчеством. В.В. Набоков в воспоминаниях писал, что приходилось жить в такой крохотной квартирке, что он оставлял комнату жене и сыну, а сам уходил работать в туалет. Он ставил чемодан на унитаз и, стоя на коленях перед импровизированным рабочим столом, создавал свои произведения.
Я считаю, что эмиграция – это преимущество: нужно бороться, проявлять лучшее, на что ты способен. Эмигрант конкурирует с теми, кто здесь родился, у кого есть связи, знакомые, родственники… У эмигранта этого нет, мне кажется, это стимул. Быть эмигрантом не значит быть ограниченным в возможностях. Нужно было найти опору, собрать тех, кто не хотел сдаваться, у кого была решимость. Тех, кто умел преодолевать трудности новой жизни, кого объединяла национальная память и культура. Тех, кто шел вперед. Одна из главных отличительных черт русской эмиграции – эти люди не сдавались, не склоняли голову. Они оставили значительный след в культуре, науке, искусстве Франции. Эти люди прошли через водоворот революции и кризиса 1929 года. Между Первой и Второй мировыми войнами они стали полноправными французами, но не отказались от своих корней. Несмотря на невзгоды они передали новым поколениям любовь и благодарность к Франции, стране, которой они так много дали.
Всю свою жизнь многие русские лелеяли мечту о возвращении на Родину. Мечта осталась мечтой. Эмигранты уходили в вечность. И первое, что приходит в голову, когда речь заходит о русском некрополе – Русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Но не надо забывать, что сначала русским считалось парижское кладбище Батиньоль. Русские могилы есть и на других кладбищах столицы Франции, а также в пригородах Парижа, особенно в местах, подобных «Бийанкурску»: Кламар, Мёдон, Иври и многих других.
В этой книги я постарался пройти по столичным кладбищам и рассказать о русских могилах. Одни имена вам будут хорошо известны, а некоторые вы услышите впервые.
Если судьба приведет вас во Францию, выберите время и положите букетик ромашек на могилы наших соотечественников, нашедших здесь свой последний приют.
Глава 1. Кладбище Монруж (Cimetière de Montrouge, 18, avenue de la Porte de Montrouge, Paris)
Принадлежит коммуне Монруж, но находится в XIV округе Парижа. Кладбище