Здесь нет неба. Павел Николаевич Степанов

«Подумаешь, – ответили мне друзья, – мало ли там чего светится. Пошли купаться лучше». Мы отправились к морю, благо наш полис расположен на самом берегу. Пока другие дети переживали, как бы их родители не узнали, что они купались так поздно, я не мог надолго отвести взгляд от того места, где ещё вчера так привычно сияла звезда.

      На следующий день я рассказал матери о звезде. «Вечно ты в облаках витаешь. Натаскал бы воды лучше, чем голову себе всякой ерундой забивать. Или помог бы отцу, пока каникулы».

      Мой отец строил корабли и хотел передать своё ремесло мне: «Умелый корабельщик всегда нужен. Всегда, – говорил он, затачивая резцы для обработки дерева. – Конечно, ты ещё молод и тебя занимают лекции воспитателей, этика, философия, или даже расположение светил на небосводе. Эти корабли помогут нам раз и навсегда избавиться от племён варваров. А что проку от твоего неба? Не нужно придавать значение тому, что значения не имеет». Отец, как всегда, говорил одно и тоже.

      Не было человека, который бы разделял мои волнения. Учителя гимнасия1 равнодушно выслушали мои новости о пропаже звезды, а другие воспитанники посмеялись надо мной.

      Все со временем забыли об этом. Все, кроме меня.

      Я каждый вечер смотрел на ночное небо, и одной ночью история повторилась.

      «Пропала! Ещё одна пропала!» – я побежал по улицам до агоры2, прямо посреди ночи. Моими невольными слушателями стали немногочисленные ночные прохожие и разбуженные жители полиса.

      На следующий день об этом пожаловались моим родителям, за что я был наказан. Отец сказал, что я своим поведением позорю нашу семью, и что он намерен это исправить. Раньше он мог закрыть глаза на мои причуды, но теперь, по его словам, я зашёл слишком далеко. Что касается остальных людей, то в городе я обрёл репутацию идиота, а мои ровесники в шутку стали называть меня звездочётом. Меня это не особо заботило. Не так сильно, как угасание звёзд.

      Небо представлялось мне тем немногим незыблемым и постоянным в жизни, но теперь это не так. Если светила так просто пропадают с ночного полотна, то как я могу быть уверен, что не проснусь завтра без земли под ногами?

      Я был подавлен, и не замечал ничего вокруг, пока отец не вывел меня из этого состояния. Он сказал, что больше не будет обучать меня своему ремеслу – мною займутся мастера военного дела.

      Было тяжело, особенно первое время. Новичков встречают сурово, и я не был исключением. Меня часто били другие воспитанники, а я терпел все унижения пока не понял, что они не закончатся сами по себе. Мне пришлось доказать всем, что я хоть чего-то стою, а так как здесь ценится только грубая сила, то мой путь к уважению был заляпан кровью, чужой и моей собственной. Воспоминания о первых порах до сих пор вызывают у меня колючую дрожь по всему телу, но жесткие условия взрастили мой характер, а тело выковали подобно стали меча. Я считал, что этого достаточно, чтобы стать воином.

      Я ошибался.

      Это не был мой первый бой. Нашим заданием было уничтожение лагеря варваров, хотя до этого я участвовал только в обороне нашего полиса от набегов и в небольших ответных нападениях. Мы нападали с моря, на столь знакомых мне кораблях. Отец в итоге оказался прав, мы разбили вражеские хлипкие суда почти без потерь. Можно было возвращаться – варвары больше не могли ничего противопоставить и в следующий раз нападут нескоро. Но мы не были уверены в полном их уничтожении, поэтому высадились на берег и углубились в чащу.

      Вскоре вышли на небольшое поселение, прямо в лесу.

      Было тихо.

      Начали заходить в хижины. Я ворвался в одну из крайних, с мечом наготове. Внутри было темно, но я успел среагировать. На меня набросился человек с грубым тупым ножом в руках. Я сделал выпад – нападавший обмяк и повалился на меня. А потом я услышал детский плач, он до сих пор приходит ко мне в страшных снах… как и испуганный взгляд маленькой девочки, прятавшейся за матерью, и то ощущение теплой крови, стекающей по моим рукам.

      Я вывел её на улицу. Помню наш разговор с командующим до единого слова:

      – Что с ней делать? Берём в плен?