/>
1
904 г. Дом № 10 на Большой Садовой. На заднем плане – церковь Ермолая, расположенная недалеко от места, где Берлиоз попал под колёса трамвая.
До революции 1917 года дом № 10 на Большой Садовой принадлежал Илье Пигиту. Свою карьеру Илья Пигит, перебравшийся в Москву из Керчи, начал рабочим на табачной фабрике другого выходца из Крыма, караима Самуила Габая. Прошло время, и Пигит стал одним из директоров предприятия Габая, а в 1891 году основал торговый дом «И. Пигит и К°» и табачную фабрику «Дукат» – в начале прошлого века она размещалась в Чухинском переулке (ныне улица Гашека) поблизости от Триумфальной площади. Торговый дом Пигита открыл несколько магазинов в Москве – на Большой Никитской, на Кузнецком Мосту в пассаже Солодовникова, где торговал Садук Пигит, в Петровских линиях, на Петровке и на Арбате. На внутренней части Садового кольца, неподалёку от сада «Аквариум» в начале прошлого века Илья Пигит задумал построить ещё одно фабричное здание. Однако городские власти наложили запрет на промышленное строительство в этом месте, и в 1903 году здесь появился пятиэтажный доходный дом, известный москвичам как дом Пигита.
1923 г. Рабкоммуна в бывшем доме Пигита.
В этом доме жила семья владельца торгово-посреднической конторы Артура Борисовича Манасевича. Его сын, Владимир Лёвшин, которому в 1921 году было семнадцать лет, стал детским писателем. Вот что он вспоминал о жизни в доме Пигита:
«Бельэтаж с длинными балконами на улицу занимал сам Пигит. Компаньон его, владелец гильзовой фабрики Катык («Покупайте гильзы Катыка!»), разместился на четвертом этаже второго корпуса. Кто же ещё? <…> Главным образом здесь квартировала интеллигенция: врачи, художники, адвокаты, артисты. С домом Пигита связаны имена известные, иногда – замечательные. <…> Я жил тогда временно в квартире 34, в том самом подъезде, где помещаются студии…»
Владимир Лёвшин пишет и о жизни в этом доме уже в советское время:
«Постановлением районного Совета из дома выселены «классово чуждые элементы». Взамен исчезнувших жильцов появились новые – рабочие расположенной по соседству типографии. Одни расселились в опустевших помещениях, другие заняли комнаты в квартирах оставшихся. Оставшиеся – это интеллигенты, из тех, кто либо сразу принял революцию, либо постепенно осваивался с ней. К этому времени относится знаменательное событие в послереволюционной истории дома: он становится первым в Москве, а может быть и в стране, домом – рабочей коммуной. Управление, а частично и обслуживание его переходят в руки общественности. … Наша семья жила здесь с самого основания дома (он моложе меня всего двумя годами). Мы занимали квартиру 34, и в 19/20 гг. в ней тоже появились новые жильцы. В жизнь вошло не слишком приятное слово «уплотнение». В моей судьбе оно обернулось неожиданной радостью: зимой 1922/1923 года в комнате по коридору налево поселился Михаил Булгаков».
А вот какое «открытие» сделал Лёвшин:
«В бюрократической фантасмагории «Дьяволиада» под номером 302 значится некая совершенно неуловимая комната, где помещается Бюро претензий. В «Театральном романе» число 302 превращается в номер страницы, на которой издатель Рудольфи предлагает Максудову вычеркнуть слово «дьявол»… Вот оно что! Стало быть, это число обладает в глазах автора совершенно определённой «дьявольской» образностью, и не случайно он пометил им дом, где поселил Воланда».
Разгадка «дьявольской образности» оказалась удивительно проста (см. книгу «Дом Маргариты», опубликованную в 2011 году), стоило посмотреть на номер телефона квартиры княгини Киры Алексеевны Козловской, возлюбленной Михаила Булгакова в 1916-1917 годах:
Три цифры в память о несчастной любви, да ещё это «бис» в номере дома на Большой Садовой (дом № 302-бис), не вполне эквивалентная замена семёрке. Сочетание тех же самых цифр мы находим и в телефонном номере Булгакова в то время, когда он жил на Пироговке – 2-03-27. Булгаков на волне своей популярности после постановки «Турбиных» в МХАТ добился, чтобы ему дали телефон именно с таким номером, во всяком случае, содержащим требуемые цифры:
До революции в доме Пигита обитали весьма интересные персоны. Здесь работали в своих студиях художники Пётр Кончаловский и Аристарх Лентулов, соседствуя с Николаем Рябушинским, самым непутёвым из восьми сыновей фабриканта Павла Рябушинского.
К 1905 году Николай отошёл от дел и полностью отдался своим увлечениям. Сначала организовал журнал «Золотое руно», затем – выставку российских художников-символистов. В 1908 году Рябушинский, изрядно поистратившись, не в силах пережить личную душевную драму, предпринял попытку самоубийства, по счастью, неудачную – это случилось в его квартире, даже остался след на потолке от пули.
Жил в доме и поднадзорный инженер-марксист Герман Борисович Красин, брат самого Леонида Красина, будущего дипломата и совпреда. А в конце 20-х годов прошлого века в доме появился не менее примечательный жилец, Вениамин Яковлевич Тарсис, работник «Госиздата». Неудачливый литератор не подозревал, что в послевоенные годы ему