кой системе Ridero
Человек в интернете
Лиха беда начало. Как выпустил на рубеже веков свои первые книги, так до сих пор не могу остановиться. Хотя по профессии не литератор, не журналист, а обыкновенный учитель-историк. Но учитель-то и обязан высказываться и объяснять, без этого он никого не разбудит и не вразумит. Высказывался 30 лет в классе и уже второй десяток высказываюсь в книгах. Но если бы не Интернет, новая книга вряд ли появилась на свет. И последняя, это уже неоспоримо. Сказал всё, что хотел, и даже с избытком.
С 2009 – го я начал размещать в социальных сетях свои блоги, увлёкся и стал регулярно писать – обо всём. Наблюдательному неравнодушному человеку не надо искать темы, ими переполнена изменчивая бурная жизнь современников. А ещё история, природа, искусство, политика, мораль – только успевай брать на заметку и реагировать. Так сложились «ВРЕМЕНА».
Прошли годы, у меня появились читатели и единомышленники. Их немного, те, кто выходит в Интернет не развлекаться и регистрировать процесс пищеварения, а в поисках духовной пищи. Несомненно, мои блоги были интересны и полезны определённому кругу читателей. Поэтому я без колебаний решил их объединить не в электронную, а в обычную книгу – как один из документов и свидетельств нашего времени.
Когда-нибудь понадобится, как понадобились через сотни лет берестяные письма рядовых новгородцев. Они и не думали, что их повседневные записи будут бережно разглаживать и изучать далёкие потомки.
Первое издание «Осенний ледоход» вышло в свет в 2018 году и доступно на сайте Российской государственной библиотеки наряду с другими книгами автора.
Морская душа Марины
Исполнилось 125 лет Марине Цветаевой. Она прожила свой век согласно сочинённому для себя девизу: «Mieux vaut etre qu avoir» – «Лучше быть, чем иметь». «Иметь» для неё – это быт, «Быть» – это бытие, как заметил её мудрый друг Сергей Волконский (внук Марии Волконской!).
Быт она не любила и презирала, не имела ни дома, ни вещей, ни денег. Она говорила, что её единственная собственность – дети и тетради. Даже своего рабочего стола не было.
Дети ушли, остались только тетради. С октября 1917 (25 лет!) «Марина больше никогда не оглядывалась на моду: дорого, неразумно… и всегда выходит из моды!» (Ариадна Эфрон, дочь).Вся её короткая напряжённая жизнь была бытием – существованием в духовном мире. Тем самым, которым невозможно наказать, подкупить, обездолить… Бытие Цветаевой обернулось звонким бессмертием. Нам, имеющим, оно не суждено.
Пока огнями смеётся бал,
Душа не уснёт в покое.
Но имя Бог мне иное дал:
Морское оно, морское!
Поёт огнями манящий зал,
Поёт и зовёт, сверкая,
Но душу Бог мне иную дал:
Морская она, морская!
В ноябре 1917 Марина Цветаева по пути в Москву записывает в вагоне разговоры солдат. Увидев, как Марина закурила, один из них тотчас выразил неприятие: «Барышня, а курит! Оно, конечно, все люди равны, только всё же барышне курить не годится. И голос от того табаку грубеет, и запах изо рта мужской. Барышне конфетки надо сосать, духами прыскаться, чтоб дух нежный шёл. А то кавалер с любезностями – прыг, а вы на него тем мужским духом – пых! Мужской пол мужского духа теперь не выносит. Как вы полагаете, а, барышня»?
Марина согласилась: «Конечно, вы правы: привычка дурная!» Интересно, что сквозь осуждение солдат не скрывает уважения к попутчице из «благородных», обращается на «вы», интересуется её мнением. А ведь это конец 1917-го, время большевиков и разнузданной солдатни, как уверяют многие современники и историки. Значит, картина была разнообразная, пёстрая, а солдаты не потеряли человеческого облика.
Показательна и другая деталь: солдат революционной эпохи знает о равноправии и поддерживает, но понимает разницу между равноправием социальным и неравенством полов, заложенным в природе. Женщине курить не годится, иначе она делается похожей на мужчину, теряет своеобразие. Более того, солдат определяет характерный признак женщины – нежность, дух нежный. Какой-то интеллигентный, тонкий, вдумчивый солдат встретился Цветаевой. Она и сама это поняла, записав его высказывания.
Другой попутчик, тоже из солдат, повёл свою линию, более современную. «А я, то есть, товарищи, полагаю: женский пол тут ни при чём. Ведь в глотку тянешь, – а глотка у всех одинакая. Что табак, что хлеб. А кавалеры любить не будут, оно, может и лучше, мало ли нашего брата зря хвостячит. Любовь! Кобеля, а не любовь! А полюбит кто – за душу, со всяким духом примет, даже сам курить будет. Правильно говорю, а, барышня?»
Для этого солдата вопрос о курении второстепенный, и он переводит его в другую плоскость – взаимоотношения мужчин и женщин. Как не удивиться, что в нескольких словах сказано самое существенное, схвачена вся суть вечной темы. Точно