В прозрачное небо Африки взглянули два хрустальных глаза неимоверной чистоты.
Старик засмеялся и хрипло произнес, прерываясь на странный, клацающий кашель:
− Оставьте меня, я все равно не вижу неба.
− Как тебя зовут? − Кельвин присел напротив калеки и посмотрел в невероятные глаза.
− Имя? − старик то ли засмеялся, то ли закашлялся все тем же механическим звуком. − Мое имя похитили вместе с разумом. Я вопил от боли на жертвенном алтаре, а из меня вынимали имя… Хе-хе…. А потом уже не думаешь об именах и прочей ерунде… Потом хорошо и понятно… Ты смотришь на себя со стороны, и… Ха-ха! Даже восторг от себя самого! Ты велик, могуч… и убить себя нельзя, вот задачка…
Старик замолчал, и даже шум его дыхания затих. Флавий подумал было, что легионер умер, но старик поднял голову.
− Они оставили мне глаза как память о своем величии. Но они ошиблись… Они ошиблись! Думали я буду благодарить их?! Не дождутся! На том свете встречусь с тварями и… и… тогда и…
Грудь старика задергалась, ему явно не хватало воздуха. Культи беспомощно заскребли камень, Кельвин и Флавий, мешая друг другу, попытались уложить старого воина на спину, но тут в груди калеки что-то особенно громко щелкнуло, и тело ветерана обмякло.
− Выключился ваш голем, − сделала вывод Гиза, и через секунду об арабеске напоминала только ее меткая фраза про голема.
Между тем, девушка оказалась очень точна. В самом деле, как еще назвать настолько искусственного человека, как не големом?
Старика похоронили на плоскогорье, со всеми положенными воинскими почестями. Пока легионеры копали могилу в неподатливой каменистой почве, Флавий размышлял. Из того, что он уже услышал и увидел, получалось − пока ангола контролируют голема, тот, наверное, не даже не управляет телом. Может быть, даже лучше для человека, если бы мозг уничтожали. Как сохранить разум, если сторонним зрителем наблюдаешь как измененное тело рвет на части несчастных крестьян, убивает мирных жителей?
А потом ангола бросают бывших големов, отнимая все искусственные части тела. Или не все, как в этом случае? Но почему оставили в живых? Да еще посреди горного прохода?
Ответ очевиден – для предупреждения. Мол, не суйтесь, а то с вами произойдет то же самое. Значит, за этим стоит не могучий враг, не диавол, а обычный человек – слабый и тщетный. Всемогущему знаки не нужны, он ничего не опасается.
− Тебя зовет Кельвин, − подошел Йон, прервав размышления Флавия. − Хочет посоветоваться.
Римлянин подошел к свежевырытой могиле, ее уже закапывали. Центурион подозвал Флавия поближе.
− Не удержался и… в общем, я поковырялся в этом служаке. Это несложно, почти все живые органы превратились в тлен, действовала только машинерия. И вот смотри, что нашел.
Кельвин склонился над смотанной в кулем кучей тряпья, в которой узнавалась туника легионера. Развернул сверток, что-то достал, и на руки Флавию легла странная штуковина.
− Что это?
− Это занимало четверть черепа несчастного. Наверное, какой-то машинный