р, и иллюминатор работали независимо друг от друга, и у каждого имелось свое понимание касательно того, о чем рассказывалось в книге, – и того, о чем книга умалчивала.
Славен Господь, сотворивший столько пестрых вещей… Все такое причудное, разное, странное.
Всей искалеченной душой полюбишь ближнего-калеку.
Король изготовился к войне.
Луи Французскому еще нет тридцати, но он уже величайший король Европы. Он любит своих подданных. Он любит Бога. Его армия ни разу не терпела поражения.
Но эта война – иная.
Он сражается не с вражеской армией.
Он сражается не с другим королем.
Он сражается с тремя детьми.
И их собакой.
Еще неделю назад Луи ничего не знал об этих детях. О них никто не знал. Но сейчас они – самые знаменитые дети во всей Франции. Их разыскивают все.
Как это случилось?
Вот что меня занимает.
Вот почему я сижу в трактире «Святой перекресток», а сюда от Парижа брести целый день, и все на север. Сейчас начало марта, год 1242-й от Рождения Господа нашего. Там, за порогом, темное небо становится все темней. Ветер стучит в стену трактира ветками старого дуба. Ставни плотно закрыты, чтобы темнота не вползла внутрь.
Такая ночь словно создана для того, чтобы рассказать историю.
Трактир полон. Мясники и пивовары, крестьяне и священники, рыцари и чернь. Все собрались здесь, чтобы поглядеть, как завтра по дороге проследует король. Кто знает, быть может, мы увидим и этих детей? И эту их собаку? Мне очень бы хотелось поглядеть на эту собаку.
Я сижу на шатком табурете за грубым деревянным столом, липким от пролитого эля. Мы умостились тесно, плечом к плечу.
– Итак! – говорю я, потирая ладони. – Кто-нибудь знает что-нибудь об этих детях? Тех, что все ищут? Тех, что с собакой?
Стол словно взрывается.
Все кричат, перебивая друг друга. Рядом со мной сидит женщина с мощными руками, ее зубы черны, как и ее волосы. Ее зовут Мари, она пивоварша. Я спрашиваю, откуда она. Она говорит, что из Сен-Женевьев.
– Девочка как раз оттуда, – говорю я, – ты ее знала? Еще до того, как о ней узнали все?
– Знала? – удивленно отвечает Мари. – Да это я, можно сказать, ее вырастила. Ну, не то чтобы вырастила, но я и правда ее хорошо знаю.
Она улыбается мне, обнажив свои испорченные зубы. Я улыбаюсь ей в ответ.
И вот Мари рассказывает нам все, что знает о самой знаменитой девочке во всей Франции.
Той, которой объявил войну сам король.
Глава 1
Рассказ пивоварши
История Жанны началась, когда она была совсем маленькой.
Ее мать и отец были обычными крестьянами. Весь день проводили в полях, как и большинство народу в нашей деревушке. Но имелось кое-что, отличавшее их от остальных. У них была эта собака. Великолепная собака. Белая борзая с медным пятнышком на носу. Они прозвали ее Гвенфорт – спроси меня, так чудно́е имя для собаки. Но они меня не спросили – вот так ее и называли.
Они любили эту свою Гвенфорт. И они доверяли ей.
Так что однажды, когда они ушли работать в поле, они оставили малютку Жанну с Гвенфорт.
– Что? – прервал я ее. – У них нянькой была со бака?
– Ну… вообще-то да.
– У крестьян так бывает? Чтобы собака присматривала за детьми?
– Нет. Вроде как нет. Но это была и вправду хорошая собака.
– А! Это все объясняет.
Понимаете, сударь, Гвенфорт так любила эту малышку и так заботилась о ней, что никто не тревожился.
Хотя, быть может, и следовало бы.
Потому что однажды, когда вся ее родня работала в поле под жарким солнцем, к ним в дом забралась змея. Гадюка с глазками-бусинками и черными треугольниками вдоль хребта. Как я сказала, стояла жара, но в доме было прохладно и темно, потому что стены у наших жилищ толстые, из глины и соломы, да и окно одно-единственное, в потолке, просто круглая дырка, куда уходит дым от очага.
Гадюка, ядовитая и бесшумная, как сам дьявол, проскользнула в щель между хлипкой дощатой дверью и земляным полом.
Девчушка крепко спала в своей постельке из соломы. Гвенфорт, борзая, свернулась вокруг нее.
Но когда вползла змея, Гвенфорт села и зарычала.
Потом спрыгнула на земляной пол, прямо перед змеей.
Гадюка замерла. Ее раздвоенный язык ощупывал воздух.
Шерсть на спине у Гвенфорт встала дыбом. Она опять зарычала, громче и свирепей.
Гадюка отступила. Изгибаясь, она заскользила назад к двери.
Гвенфорт опять зарычала.
Гадюка метнулась вперед.
Гадюки,