зглой погоде ноября.
После беспокойного отпуска на Черноморском побережье Марта погрузилась в рабочую круговерть. За отпуск она поняла, что совсем не умеет отдыхать так, как принято у многих нормальных людей.
– Если я люблю активный отдых, значит, что я ненормальная? В конце концов, для меня лучшим отдыхом стало бы посещение музеев в родном Питере. Сто лет нигде не была. Лучше бы мы съездили в Финляндию к Насте и Мартину. Стыдно, но я так и не была у них в гостях. А лежать на камушках или тёплом песочке и таять на раскалённом солнце, это не моё. Всё, долг Асе я отдала, свозила её на море, теперь больше в эту жару меня никто и никогда не затащит.
– Ну, что бездельничаете? – в кабинет Марты вошёл Пётр Кузьмич Мезенцев.
– Мы себе работу всегда найдём, товарищ полковник, – ответила Марта, – если не мы, так она нас.
– Как Ася? Учится?
– Да, Пётр Кузьмич. Влилась в студенческую тусовку, теперь мы почти не видимся.
– Плохо. А как у них с Иваном дела?
– Даже не знаю. У Вани спросить неудобно. Аська молчит, как партизан. Но, что-то, видно у них пошло не так.
– Да что там не так! Повзрослели. И он и она. Ася поменяла обстановку, так сказать среду обитания. Теперь у неё поклонников наверняка выше крыши. Да и Ванька, как стал нашим штатным сотрудником, посерьёзнел. Но если что узнаешь, сообщи мне. А то бабка переживает.
– Скажите тоже. Какая Нелли Михайловна бабка. Женщина в расцвете сил. Конечно, если что выпытаю у Аси, сразу расскажу. Кстати, как Нелли Михайловна себя чувствует?
– Нелли Михайловна как всегда. Всего понемножку. Возраст. Переживает. Ася к нам совсем перестала приходить. Да и ты, лишний раз не позвонишь ей. Понимаю, понимаю. Молодость, не до стариков.
Марта любила и переживала за жену начальника, которая смогла стать любимой бабушкой для её дочери, а ей мудрой советчицей.
– Обещаю, исправлюсь, – Марта чмокнула полковника в щёку, – только вы не за этим пришли? Что-то случилось? – спросила Марта.
– Случилось. Ещё летом. А теперь это дело передали нам. Тут Марта такая история. Первого июня на улице Писарева была найдена мёртвая девушка.
– Удивили, только мы-то при чём? – усмехнулась Марта.
– Не спеши. Девушка, как понимаешь, не простая.
– Чья-то дочь?
– Естественно, чья-то дочь, но дело даже не в этом. Девушка мёртвая, но без видимых признаков насильственной смерти.
– То есть…
– Вот то и есть. Что труп есть, а убийства, как такового нет.
– Так не бывает. Она же от чего то умерла?
– От истощения и обезвоживания.
– Анорексия? Такого в моей практике ещё не было.
– Ну, в моей практике и не такое было. Но по факту…Анорексия это или нет, но нашли её в крайней степени истощения и обезвоживания.
– Что за зверство? И почему летом случилось, а только сейчас нам передали?
– Почему, почему? Сама что ли не понимаешь? В районе крутили это дело, да, в общем, не накрутили ничего. Пока они мурыжились, второго августа в заказнике «Сестрорецкий разлив» был обнаружен ещё один труп, и как понимаешь с теми же признаками анорексии, но с небольшим добавлением. Улавливаешь?
– Пока нет. Причём мы, эти жертвы и область? И какая связь с трупом в сквере и в разливе? Их что-то связывает? И что за добавление?
– Связь есть. Есть связь Марта, есть. Дело в том, что в руках у первой жертвы имелись ноты. Нотные листочки из альбома. И у второй жертвы тоже оказались ноты. Понимаешь, чем пахнет? Единственно, она умерла не от голода, а от инъекции инсулина.
– Господи. Думаете серия? Может у кого-то осеннее обострение? Или просто совпадение?
– Ты таких слов даже не упоминай. Серия! Накаркаешь. Да не дай Бог Марта серия. Лучше, конечно чтобы было совпадение. Но не думаю, что люди с нарушенной психикой все одинаково додумались своим жертвам ноты подкидывать. Вот я опасаюсь как бы чего… Вот такая музыка.
– Одинаковость только в наличии нот у трупов и методе содержания жертв? Голод. В принципе понятно. С нормальной психикой карнавал с нотами устраивать простой убийца не будет, и стихийными убийства не назовёшь. Интересненько.
– Вот и я о том же. Вот такая картинка. Я, конечно, не хочу даже думать о серийном садисте, но мозгами понимаю, что дело пахнет… В общем сама понимаешь.
– Понимаю. Очень даже понимаю. Где два, возможно будет третий.
– И думать не смей, только этого нам не хватало.
– Полагаю, эти два дела решили объединить на основании совпадений. А что, вторая жертва точно тоже умерла от обезвоживания и длительного голодания?
– От инсулина. Первую жертву дольше где-то держал. А со второй заморачиваться не стал. Вколол инсулин. И тебя назначили главной в группе по расследованию.
– Так я и так, вроде, куда главней в своей группе.
– Из области пришлют тебе следователя с этим делом.
– Понятно.