Дорога в Хельхейм. Марика Макей

. И все же… я больше не хотела никого спасать.

      Каждый божий день я жалела себя и молилась, чтобы кто-нибудь спас меня. Чтобы кто-нибудь решил все мои проблемы и излечил от этой невыносимой боли утраты. Я хотела перестать быть героиней собственного романа под названием жизнь.

      – Тира, дочка, – в очередной раз проникая в мою комнату, позвал отец, – тебе стало лучше? – но увидев мое лицо, только и вымолвил: – Странная болезнь… Нет ни температуры, ни других признаков распространения инфекции. Я заварю тебе имбирного чая, хорошо? Так делают в… а, впрочем, не важно.

      Папа вышел, оставив за собой след беспокойства и любви ко мне, но они попросту покрывались налётом моих сожалений. Мне было стыдно за то, как я себя веду и чувствую. Но иначе не выходило…

      На тумбочке пропищал телефон, оповещая о входящем сообщении. Спустя долгих десять минут я взяла его в руки и прочитала: «Пора. Больше выжидать нет смысла». Эти пара предложений от Альмы заставили чувства всколыхнуться, а внутренние органы завязаться в тугой узел. Действительно… сколько можно было тянуть с таким важным делом?

      – Алло, – прохрипела я в трубку, услышав голос подруги. – Пойдем все вместе?

      – Джамие сказал, что его там быть не должно… – Альма тяжело вздохнула. – Толком причину он не объяснил, но вроде как берсерки на дух не переносят нечисть, поэтому ему лучше остаться в стороне.

      – А как же ты и Алекс?

      – Вот именно! Но… он не стал разговаривать со мной на эту тему. А я теперь, откровенно говоря, боюсь идти туда. И без того боялась, а теперь страшно вдвойне…

      – Мы с Исой можем вдвоем сходить. Я пойму, если ты откажешься.

      – Нет. Я тоже должна там быть… Мы вместе, слышишь? Мы разберемся с этим все вместе!

      – Хорошо, – кивнула я, хоть Альма и не могла этого видеть. – Тогда встречаемся в кафе возле парка через час.

      – Я скажу остальным.

      Альма повесила трубку и бездонная черная дыра, образовавшаяся в сердце, с новой силой принялась засасывать мою душу. Слезы потекли словно по нажатию кнопки, а из груди вырвался глухой страдальческий стон. Я уткнулась в подушку и проплакала почти полчаса. Потом встала, еле как оделась и умылась, соврала родителям, что мне необходим свежий воздух и отправилась в кафе на встречу с друзьями.

      ***

      Когда я добралась до кафе, ребята уже сделали заказ и пили напитки. Джамие не было среди них, но меня подобное поведение нисколько не удивляло. Будь я не на своем месте, тоже бы не пришла.

      – Привет, – слегка улыбнувшись, поздоровался Алекс, – мы заказали тебе свежевырытый сок.

      – Спасибо.

      Я оглядела присутствующих и поняла, что мы все изменились. Не только внешне – серые лица, потухшие глаза, но и внутренне. Не было того задорного Алекса, задиристой Альмы и Исы, страдающей излишним энтузиазмом. Были мы – искалеченные, лишенные частицы себя, рано познавшие гибель близкого человека.

      – Мне кажется, – первой заговорила Исабель, – нам с Тирой нужно пойти первыми. Не знаю, как отец Оскара вообще отреагирует на известие о смерти сына… То, что вы из нечисти может только навредить.

      – Я не отпущу тебя одну в логово старшего берсекра, который может от гнева перевоплотиться и устроить дебош!

      Алекс не желал слушать возражений своей девушки. Даже тот факт, что она пойдет вовсе НЕ ОДНА, а с полубогом, который открыл в себе силу созидания, не смог заставить парня сдаться. Хотя, я могла его понять… моя сила не особо кому-то помогла за эти дни. Излечить душевную боль с ее помощью у меня не получалось, а в остальном она мне и не была нужна по большому счету. Единственным плюсом, пожалуй, было вернувшееся ко мне зрение. Я ощутила себя Питером Паркером после укуса паука – точно так же как в комиксе, у меня отпала необходимость носить очки.

      – Мне вообще следует пойти одной. Это было бы разумнее всего…

      – Пойдем все вместе, – игнорируя мою реплику, сказала Альма. – Отец Оскара должен знать, что мы его друзья! Нам нечего бояться.

      За столиком воцарилось мрачное молчание. Я знала, что на ребят сейчас давят многие вещи, потому что сама ощущала их тяжесть. Я пыталась оградить их от этого, но была не искренней с этим желанием… Мне бы преданность Альмы.