, чтобы оно немного приподнималось над матрасом, а на одну подушечку в изголовье положила клубок пряжи вместе с недовязанной подставкой, предусмотрительно оставив внутри спицы: бабушка всегда была недовольна, когда плохо обращались с ее вязанием, пусть даже и чисто случайно. Я прикрыла одеялом подставку и нижнюю часть клубка (клубок был темно-красного цвета, прямо как волосы бабушки) и отошла к двери спальни, чтобы оценить свою работу. Прищурившись, я не видела ничего подозрительного, но стоило посмотреть внимательно – и обман обнаруживался сразу. Что ж, ничего иного ожидать я и не могла. Со вздохом я отправилась на кухню, чтобы навести там кое-какой порядок.
Разделавшись с кухней, я решила вернуться в бабушкину спальню, потому как давно хотела перебрать старую раскладную кровать. Зайдя в комнату, я не удержалась и вытерла письменный стол, подоконник и книжный шкаф; взглянув на бабушкину кровать, я подумала, что неплохо было бы протереть и под нею, чтобы еще разок угодить бабушке. Но тут же мой взгляд упал и на этот громадный комод с выдвижными полками для спанья, который мы по привычке называли раскладной кроватью. Полок в нем было три, и я выдвигала их не по порядку, вынимая матрасы для чистки; когда я задвинула среднюю полку, оказалось, что на полу под ней лежит целое нагромождение старых шахматных досок с фигурами – ума не приложить, откуда они там взялись, уж не вывалились ли из этого жуткого комода? Однако я не успела над этим поразмыслить, потому что уже звонили в дверь. Мне так и пришлось оставить матрасы с досками разбросанными по всей спальне.
У двери в передней меня обуял страх, и я некоторое время не решалась открыть, но звонили настойчиво. Мне теперь не очень хотелось принимать гостей, но куда проще было вежливо все объяснить, чем выслушивать эти звонки целый день.
За дверью стояли двое моих друзей, которых я видела довольно редко, и я немного приободрилась.
– Евдокия Михайловна дома? – спросил Арсен.
– Она сегодня очень больна, – ответила я, – и я…
– Но мы пришли к тебе, а не к твоей бабушке, – вмешался Игорь. – Впусти нас скорее, пока не началось…
Я снова испугалась от его слов, но оба уже проскочили в переднюю и теперь осваивались в гостиной.
– Так как ты тут поживаешь? – начал Арсен, вытянувшись на уютном бабушкином кресле.
– Как бы ты здесь не зачахла, – сказал Игорь, который присел на кухонную табуретку, забытую мной после уборки.
– Я совсем не… – хотела было ответить я, но в эту секунду опять раздался звонок, и оба моих приятеля разочарованно вздохнули.
Открыв дверь, я увидела сухого маленького человека лет пятидесяти: он был в потертом костюме и почему-то, как английский джентльмен, в цилиндре.
– Здравствуйте, – сказал он мягким голосом и снял цилиндр – без него он выглядел совсем субтильным. – Я к Евдокии Михайловне.
– Моя бабушка очень болеет, – ответила я, забыв вернуть его приветствие.
– Это ничего, – сказал сухой человек и улыбнулся. – Я ведь совсем ненадолго, и мы с ней, наверное, быстро договоримся – не в первый раз.
– А о чем, собственно, вы хотели поговорить? – осведомилась я. – Может быть, и я могу помочь?
Джентльмен смутился.
– Дело в том, что я занял ей некоторую сумму, можно сказать, что значительную, – сказал он, слегка откашлявшись. – То есть я понимаю, что для нее это деньги не такие большие, – виновато добавил он, – но я, с позволения сказать…
– Эй, – послышалось из гостиной, – не задерживайся!
– Вы хотите пройти? – спросила я устало.
– Не то чтобы мне хотелось вас затруднить… – замялся джентльмен, но по всему было видно, что он, конечно, рассчитывает войти к нам. Я покачала головой и просто вернулась в гостиную. Там я встретила два недовольных взгляда, и друзья хотели вновь завести беседу, но человек с цилиндром уже показался за моей спиной и теперь неловко осматривался по сторонам.
– Представь нас этому господину, – попросил меня из вежливости Арсен, но джентльмен не обратил на это внимания.
– А где же Евдокия Михайловна? – спросил он. – Мне очень нужно ее увидеть.
– Разве я не могу вам помочь? – повторила я. – Евдокия Михайловна совсем не настроена разговаривать.
– Да, это в ее характере, – тут же подтвердил маленький джентльмен. – Кажется, что она вовсе не хочет ни о чем разговаривать, даже когда совершенно здорова, но в действительности она добрый и общительный человек, нужно только найти к ней подход, хотя это бывает очень трудно.
Арсен строил разные язвительные лица, но не решался возразить – опять-таки из вежливости. Игорь, отвернувшись, смотрел в блестящие на солнце окна балкончика. Джентльмен продолжал рассеянно озираться.
– Я умею находить к ней подход, во всяком случае, мы с ней вполне ладим, – прибавил он и покосился на дверь большой спальни. – Должно быть, Евдокия Михайловна здесь?
Я ничего не ответила, и джентльмен этого не заметил, потому как разговаривал сам с собой.
– Да, она