аверняка только встала, а я уже в офисном дерьме по горло.
Открытое окошко аси терпеливо ждет, пока я соберусь с мыслями.
«Зачем?» – спрашиваю я, хотя прекрасно, в общем-то, понимаю, чего она добивается.
«Как зачем! Будем писать статьи, обзоры, как я сейчас, только больше, круче, масштабнее! Можем даже не только статьи, можем публиковать истории, которые ты придумываешь: я помогу тебе, буду твоей… Как называли тех девушек, которые все записывали на машинке?”
Память напрягается неохотно.
“Машинистками?”
“Точно. Машинисткой. Буду записывать. Как жена Льва Толстого – записывать и редактировать. И честно ставить твое имя первым».
… О да. Она опять хочет заставить меня публиковаться. Но это мы уже проходили, так что сначала я стараюсь сменить тему.
«Говорят, что без его жены и романов-то не было бы».
«Не пытайся сбежать от разговора. Я верю, рано или поздно ты все равно начнешь писать. У писателей нет срока годности, они же не гимнастки».
Рука непроизвольно сжимается в кулак: и без того все сложно, за что мне ещё и это?
Кто-то великий говорил, что лучшая защита – это нападение. И я нападаю.
«Слушай, а тебе-то этот блог зачем?»
«Писать, пробовать что-то новое. Мало ли еще зачем?»
«То есть баловство?» – я просто безжалостна.
«Не надо, я абсолютно серьезно».
«У тебя любое баловство серьезное. А все остальное за бортом. Может, лучше нормальную работу подыщешь? Статьи, которые ты пишешь для сайтов, это хорошо, но какой в этом прок? Где будущее?»
Пауза. Надо вернуться к работе. Телефон опять начинает подавать признаки жизни. Очень хочется кинуть его в ближайшую стену, но коллеги поймут меня неправильно. Мне совсем не нужен выходной за свой счет.
«Ты считаешь, что то, чем я занимаюсь, это не серьезно?»
«Я считаю, что это трата времени».
Еще одна пауза, за которую я наконец начинаю разбираться в бумажках. Да сколько ж вас тут, и все, как одна, макулатура.
Телефон, вибрируя, приближается к краю. Я успеваю схватить его в последний момент. Экран высвечивает новое сообщение.
«Я от тебя не ожидала. Хорошо, ты сама свои мечты воплощать не хочешь, но другим-то в душу плевать зачем?» – фраза звучит у меня в голове непривычно обиженным тоном.
Почему не раньше и не позже? Сегодня вторник, вторник – день печальный, сегодня вовсе не пятница и даже не среда, мне нечему радоваться, я проела всю зарплату, а до новой жить еще полторы недели. Таня же знает, как меня все бесит. Ну зачем она мне пишет именно сейчас?
Я спешно пытаюсь исправить ситуацию, и мои пальцы сами набирают текст.
«Послушай, я не совсем это имела в виду…»
«Нет, знаешь, сейчас я совершенно не хочу это обсуждать».
Ну вот, она и правда обиделась. Проклятый вторник.
«Может, мне написать тебе вечером?»
«Ну, напиши, если будет такое желание».
«Хорошо. Тогда до связи. Оставим все до вечера».
Мобильный наконец занимает свое законное место справа от клавиатуры, и я погружаюсь в рутину, которая жрет мое время, как ненасытный хомяк.
Метро встречает меня духотой, теснотой и запахом чужого пота. Едва наступил апрель, еще даже не успело потеплеть, а люди вокруг уже начали переодеваться в легкие куртки.
Ненавижу метро. Ненавижу стоять зажатой, как шпрота в банке. Какой-то мерзкий мужик лыбится мне прямо в лицо, веря в свое очарование. Дядя, сначала тебя надо хорошенько отмыть.
Вокруг так липко и душно, что хочется телепортироваться из вагона и, не раздеваясь, встать под под холодный душ.
Мой взгляд натыкается на причину давки: посреди вагона стоит гость из ближнего зарубежья. Правой рукой он держится за поручень, а левое плечо оттягивает большая потрепанной спортивная сумка.
Я моргаю и ощущаю очередной приступ тошноты: нет, только не говорите, что он террорист и это моя последняя поездка. Я стараюсь не пялиться, но выходит плохо.
Моя станция – конечная, и, несмотря ни на что, я доезжаю вполне живой. На улице прохладно и светло, я останавливаюсь возле знакомого перехода и жду. Глаза, уставшие за день от монитора видят плохо, цифры сменяют друг друга так медленно, будто издеваются. Ветерок приносит запахи весны: мокрой земли, едва пробивающейся зелени, влажных прошлогодних листьев. Солнце заливает тротуар и дорожное полотно мягким светом, и я невольно поворачиваю голову и смотрю в сторону Таниного дома. Удобно быть соседками, между нашими домами десять минут пьяным зигзагом.
Нам надо поговорить. Я не хочу заниматься писательством, но и ругаться тоже не хочу, пусть уж лучше все остается как есть.
Я иду до второго перехода: он дальше по улице и ближе к Таниному дому. Надо бы купить что-нибудь в знак примирения…
Загорается зеленый свет, я достаю из кармана телефон и начинаю