бе выслал. Это срочно.
Черноволосый юноша высокого роста сказал это в телефонную трубку и поторопился ее повесить, так как в вестибюль гостиницы зашла небольшая группа людей в белых кандурах и красных платках на головах: они были окружены вооруженной охраной.
Юноша поспешил накинуть капюшон от ветровки на свою голову и спрятаться за информационной стойкой. Внимательно проследив за проходящими мимо него людьми черными как смоль глазами, он направился к выходу из здания гостиницы, как только они скрылись из виду. Выйдя на многолюдную площадь, он затерялся среди толпы.
Пройдя некоторое время вдоль тротуара бок о бок рядом со смуглыми бородатыми мужчинами в бежевых тобах, юноша свернул на небольшую улицу, посреди которой стоял фонтан. Мимо него прошли женщины в черных чадрах. Они засмеялись при виде него и начали что-то громко обсуждать. По голосам было слышно, что это еще совсем юные девушки.
Парень проигнорировал их знаки внимания к себе и поспешил пройти мимо как можно быстрее. Почему-то в этой стране, не смотря на всю строгость закона, касающегося поведения женщин, те вели себя крайне вызывающе, особенно если видели иностранца. Уже не единожды к нему подходили девушки, облаченные с ног до головы в черные одежды, и без слов совали ему в руки записки со своими номерами телефонов.
Эти девушки тоже остановились и посмотрели ему вслед, продолжая хихикать, но подходить к нему не стали.
Дождавшись, пока они сами уйдут, парень наклонился к фонтану и начал жадно из него пить.
Затем он вспомнил, что забыл сообщить администратору этой гостиницы свое имя и номер мобильного телефона, в случае, если ему все же перезвонят, ведь никакого гостиничного номера у него в ней не было, как и во всех предыдущих.
Он был вынужден скитаться по городу без денег и документов от одной гостиницы к другой, надеясь, что хоть из одной из них ему удастся дозвониться до своего друга из Нью-Йорка по имени Сэм.
С досадой он подумал, что придется искать новую гостиницу с администратором, который понимает английский язык и не станет в случае чего вызывать охрану. Найти такого администратора в этом сильно охраняемом городе было крайне трудно.
«В эту гостиницу все равно возвращаться больше нельзя, консьерж смотрел на меня подозрительно. В следующий раз, возможно, там будет либо полиция нравов, либо кто еще похуже», – тревожно размышлял юноша.
Вытерев тыльной стороной руки рот, парень пространно посмотрел куда-то вдаль перед собой. После чего поспешил подняться и направиться в сторону рынка, который располагался в нескольких кварталах от гостиницы.
Рынок занимал небольшую трапециевидную площадь, представляя собой настоящий восточный базар с многочисленными торговыми киосками, которые ломились от всевозможного товара, начиная от одежды и заканчивая различными специями и пряностями. Временами можно было даже встретить стенды с холодным оружием: на них висели кинжалы с рукоятками, инкрустированными драгоценными камнями. В таком плохо охраняемом месте порой можно было встретить вещи стоимостью в несколько десятков тысяч долларов.
На улице стояла жара, воздух был подернут какой-то медово-желтой пеленой, сквозь которую с каждым вздохом становилось все труднее дышать. К этому всему примешивался еще и терпкий запах от ларьков со специями и зловонного фаст-фуда из острого бараньего мяса.
Углубившись в самую гущу, вскоре молодой человек наткнулся на большое скопление мужчин, которые сидели кто на подушках, кто на мешках, прямо на земле возле ларьков. В ларьках на широких вязаных блюдах продавалась какая-то зеленая трава. Все сгустившиеся в этой части рынка мужчины – среди них было и немало совсем еще юных мальчиков – курили и жевали эту траву.
Юноша тут же подошел к одному из торговцев, достал из кармана мятые купюры в несколько реалов и сунул их ему, проговорив:
– Кат2.
Торговец с подозрением посмотрел на худощавого парня, так как тот сильно отличался от арабских мужчин своей экзотической внешностью метиса, но говорить ничего не стал, молча взвесил ему сушеной травы, после чего положил нужное количество в бумажный сверток.
Выхватив трясущимися руками этот сверток из рук торговца, парень немного отошел от ларька и уселся на землю рядом с мужчинами, которые в полулежащем состоянии и с равнодушным созерцанием хаотичной жизни рынка лениво пожевывали эту растительность, словно коровы на лугу.
Зачерпнув немного травяных листов рукой, он тоже положил их себе в рот. От слюны они тут же намокли и приятно разбухли во рту. Их кисло-сладкий вкус, немного похожий на вкус табака, раздражал слизистую оболочку, из-за чего глаза начали слезиться, и он без конца шмыгал носом.
Через пару минут жевания юноша тоже начал медленно погружаться в полусонное состояние, лениво перебирая челюстями и мусоля содержимое во рту, как жевательную резинку. Сознание притупилось и куда-то поплыло. Он тоже прикрыл глаза и облокотился о стену заброшенного строения, находившегося прямо посреди рынка.
«Только бы мутава не нагрянула с проверками», –