аградили орденом Красной Звезды. После армии жизнь как-то не складывалась, Андрей не находил себе места на гражданке. Любимая девушка не выдержала долгой разлуки и вышла замуж за его друга. После этого предательства он как-то озлобился на весь женский пол, стал с ними дерзким и грубым, он уже не искал себе спутницу жизни, а довольствовался разовыми свиданиями.
Заиграло радио, сделанное руками Андрея. Послышался голос Левитана.
–Сегодня двадцатое мая 1951 года,– голос диктора был, как всегда,твердым и чётким.
Андрей не понимал, почему в жизни творится одно, а по радио говорят другое. Там, на границе, на их заставу из двадцати человек напало больше ста диверсантов. Пограничники отважно защищали свой клочок земли, большинство из них погибло. Но они не пропустили врага на свою землю. Им, молодым парням, было не понятно, зачем чужаки пришли, зная заранее, что они обречены на смерть. Даже если бы они перебили всю заставу, то что дальше… Дальше Россия, а в ней большая армия, которая победила фашистов, а уж этих просто растопчет. После боя вся застава сидела у радио, всему личному составу хотелось услышать про свой подвиг. Но ни на этот день, ни на следующий герои не услышали ни слова о себе.
На кухне послышались шаги, это проснулся отец Андрея, Иван Савкин, ему скоро идти на работу. Трудился он машинистом на паровозе и до службы сына в армии часто брал его с собой на работу, хотел с детства привить ему любовь к этой профессии, но Андрей не хотел идти на паровоз. Он и до сих пор не мог найти себе дело по душе.
Андрей не спеша встал, оделся опять в свою армейскую форму. На ней висели орден и медаль «За отвагу». Но, по чести сказать, у него и не было другой одежды. Отец хранил в шкафу те вещи, в которых он ходил до армии. Но все ему стало мало, широкие плечи Андрея не входили в старую одежду. Да и вырос он за четыре года прилично.
– Сынок, иди кушать, – послышалось из кухни.
Отец с сыном жили в однокомнатной квартире, было тесно, но все же не коммуналка. В этом доме было много коммунальных квартир, откуда всегда доносились крики и ругань. В кухне стоял маленький диван, на нем спал отец. Рядом раковина с краном. Андрей умылся и сел за стол.
–Сынок, у меня с тобой сегодня будет очень серьезный разговор. Постарайся быть дома, когда я приду с работы.
–Хорошо, пап, я буду дома.
Андрей проводил отца, посидел немного, потом достал армейский альбом с фотографиями и долго перелистывал его. Рассматривая фотографии, Андрей очень жалел, что не остался в армии, там был привычный порядок, начальник заставы предлагал ему остаться, но вдалеке от родины Андрей сильно тосковал по отцу, по друзьям, которые остались на гражданке.
В дверь постучали. Андрей положил альбом, неторопливо подошёл к двери и открыл её. Перед ним стоял друг детства, Колька Жуков, худощавый парень двадцати лет, с летящей походкой. Он с порога стал быстро говорить, не совсем понятно, о чем.
– Коль, давай по порядку, – попросил Андрей.
–По порядку тебе, – психанул Колька, поправил маленькие, слегка заметные усы и продолжил, – ну, слушай, тупоголовый, у меня на работе есть знакомый мужик, у него есть брат, а у брата свояк купил себе телевизор. Нас приглашают посмотреть, но надо купить что-нибудь поесть, это их условие, и еще водку.
Андрей почесал затылок, посмотрел вокруг.
– Коль, у меня дома из еды одна картошка, а ты мне предлагаешь еще туда нести, но все же телевизор посмотреть хочется. Давай посмотрим.
Немного пошарив на кухне, Андрей положил в мешок несколько картошек. Осмотрев все шкафы на кухне и ничего не найдя, вышли на улицу. За углом их уже ждали ребята с Колькиной работы, у них тоже было немного еды и бутылка самогона. Быстро сложив все в один мешок, они пошли на назначенный адрес.
Дверь открыл мужчина лет сорока, сначала взял мешок, бутылку, потом пропустил всех в комнату. Там кроме них было еще человек десять, они сосредоточенно смотрели на ящик, перед которым стояла большая линза.
В комнате кроме телевизора был старый перекошенный шкаф и стол. На окнах висели очень старые, во многих местах порванные занавески. Наверное, хозяин долго собирал на телевизор.
–Самогон – дерьмо, – деловито сказал хозяин, – я сказал приносить водку.
–Дерьмо? Ну, ладно, давай все назад, мы домой пошли, – заявил Андрей. – У тебя тоже телевизор не новый, с линзой еще.
–Ладно, смотрите!
Они прождали почти час, пока закончится балет, потом диктор рассказывал, как хорошо здесь всем живется. Андрею сильно хотелось выругаться, но он не знал всех людей, кто-нибудь может сдать, и все – прощай, Томск, здравствуй, Магадан, десять лет без права переписки. Андрей внимательно всматривался в лица людей ему не знакомых и старался понять их мысли, что они думают по поводу всей советской власти. Но ничего он не смог уловить, ему казалось, что все собравшиеся просто смотрели в телевизор и не слушали, что говорит диктор. За эти годы сталинской власти люди научились не выражать свои эмоции, а держать их в себе, не показывать свои чувства.
Друзья просидели у телевизора весь день. Андрей посмотрел