разумеется, каждый старался забрать с собой как можно больше. Эвакуация – отнюдь не развлечение; так много хочется взять из прекрасных домов, полных чудесных вещей.
Заветные фамильные реликвии? Драгоценные кайдаринские кристаллы? Одежду для путешествия? Но все это, как и многое другое, тут же утратило всякую значимость, как только стало ясно: ситуация критическая. Тяжелобронированные челноки и небольшие воздушные корабли отправлялись и переполненными, и полупустыми; они стремились к одной цели – единственным уцелевшим на планете действующим вратам искривления. Суда по возможности сопровождались «разведчиками». Они же сдерживали огнем волны обезумевших, дезориентированных зергов, которые покрывали некогда зеленую планету тошнотворным живым ковром.
Опустошители ползли в самую гущу тварей. Эти машины держали основной удар, пока драгуны и зилоты истребляли сотни зергов, преследуя лишь одну цель – расчистить и обезопасить зону для посадки, чтобы челноки с бесценным живым грузом смогли оказаться в радиусе действия врат.
Какими бы огромными и широкими те ни были, этого оказалось недостаточно для свободного прохода перепуганных толп, стремящихся воспользоваться ими. В длинную шеренгу выстроились бесстрашные высшие тамплиеры – последний рубеж обороны между беженцами и монстрами, ведомыми лишь жаждой убийства.
Ладраникс стоял среди защитников. Сукровица покрывала некогда сиявшую золотом броню, а там, куда попали брызги кислоты, доспех оплавился. Рядом с Ладраниксом стояли двое: Феникс, его старый боевой товарищ, и терран Джим Рейнор, новый друг, не так давно заслуживший доверие протоссов. Все случилось так быстро: героическая смерть доблестного вершителя Тассадара, раскрытие тайны существования темных тамплиеров и объединение с некогда изгнанными собратьями, а затем – нашествие зергов.
Теперь они бежали на Шакурас – те, кто мог. Те, у кого имелся транспорт, кто еще был способен идти, бежать или ползти сквозь портал. Воздух наполняли дым, звуки сражения и отвратительное верещание наступающих волна за волной зергов. Атакующих без разбора, пришедших убивать или быть убитыми – и неважно, протоссами или другими зергами. Это не имело для них значения.
Протоссы, однако, не издавали ни звука. Ладраникс позволил себе на мгновение задаться вопросом, что думает обо всем этом терран. Но если бы Рейнор мог «услышать» то, что слышал разумом Ладраникс, – страх, решимость, ярость, – то вряд ли счел бы, что протоссы столь молчаливая раса, как ему, скорее всего, сейчас казалось.
А затем врата вспыхнули. Эмоции, и без того уже вызывавшие у Ладраникса едва ли не физическую боль, усилились, и даже он, несмотря на отличную ментальную выдержку, на мгновение пошатнулся под телепатической атакой.
– Какого черта, что происходит? – по старой привычке закричал Рейнор, хотя терран уже знал: чтобы быть услышанным, ему достаточно об этом подумать.
Ладраникс не знал, кто ответил на вопрос, но случилось это немедленно. Сам он был занят превращением в кашу четырех зерглингов, что пытались вскарабкаться на него и разорвать на части.
«Мы отключаем врата. Мы обязаны. Некоторые зерги уже прошли сквозь них. Мы не можем больше рисковать. Шакурас должен выжить. Наш народ должен выжить. Остается лишь надеяться, что мы не опоздали».
«Айур пал».
Поднялась волна ментальных стенаний, и на опасную долю секунды Ладраникс окаменел.
Ужас.
Страдание. Потеря, мучительная невыносимая потеря. Что еще они могли сделать? Как жить дальше? Одиноки, одиноки, так одиноки…
Оставалось лишь сражаться.
– Бегите! – Ладраникс вложил в этот приказ всю свою силу. Шокированные протоссы опомнились и немедленно разбежались во все стороны.
Ладраникс и оставшиеся воины продолжали беспощадно убивать, надеясь выиграть хотя бы несколько секунд – мгновений, которые могли спасти еще пару жизней. В том, что им самим не выбраться, он не сомневался.
Глава 1
Ее убежище было неприступным. Она была королевой всего, что видела, а взгляд ее проникал в самые отдаленные закоулки Вселенной.
То, что знали те, кто беспрекословно подчинялся ей, было и ее знанием. То, что они видели и ощущали, видела и ощущала и она. Совершенное и абсолютное единство, дрожью проходящее по нервам, текущее в крови. Единство, которое начиналось с самого маленького и простого из ее созданий и заканчивалось ей самой.
«Все дороги ведут в Рим» – такую поговорку она помнила с тех пор, когда была слабой и хрупкой, а ее несгибаемый дух еще сковывала человеческая плоть. Когда ее сердце могли смягчить такие вещи, как преданность, привязанность, дружба или любовь. Поговорка значила, что все дороги сходятся к центру, к самой важной в мире вещи.
Она, Керриган, Королева Клинков, была смыслом всего сущего для любого зерга: летающего, ползающего, пресмыкающегося или бегающего. Каждый вдох, каждая мысль, каждое движение любого из них, от собакоподобных тварей до огромных надзирателей, подчинялись ее малейшему капризу. Они жили, чтобы служить ей.
Все дороги