тавайтесь на месте. Попытка к бегству автоматически превратит вас из свидетеля в обвиняемую.
– Обвиняемую в чем?! – испуганно воскликнула я.
– Оставайтесь на месте!
Прошло примерно полчаса, я услышала звонок в дверь и бросилась открывать, параллельно возмущаясь:
– Объясните мне, что в конце концов происходит?!
В квартиру зашел угрюмый, уставший и какой-то помятый следователь.
– Следователь Кириллов Лев Борисович! – представился сотрудник правоохранительных органов.
– София Сазонова, – не осталась в долгу я. – Я жду объяснений!
– Совершена кража! – в устах стража закона это слово было высказано с той же интонацией, как если бы это было десятое убийство серийным маньяком без какой-либо зацепки – то есть с полным отчаянием.
– Это уже кое-что! – удовлетворенно сказала я. И кого же обокрали? Судя по тому, что вы пришли ко мне – кого-то из моих знакомых?
– Можно сказать и так, – с какой-то непонятной радостью в голосе произнес следователь. – Понятые, входите, вам разъяснили ваши права? – понятыми оказались соседи – наша дворничиха Марья Павловна и местный алкаш Аркадий, который, как оказалось, каким-то чудом не пропил свой паспорт. – Итак, Сазонова Софья Алексеевна! – бодро гаркнул Лев Борисович.
– София! – с обидой поправила его я, хотя в данных обстоятельствах это решительно ни на что не влияло…
– Седьмого мая была совершена кража в небезызвестном вам коммерческом банке «Дорогие деньги»! Ознакомьтесь, пожалуйста, с ордером на обыск! Приступаем! Ищем любые предметы, прямо или косвенно свидетельствующие о причастности Софии Алексеевны Сазоновой к совершенному преступлению.
Марья Павловна жалась в уголке на грани обморока, но потом, видимо, прикинув, что, возможно, она сейчас участвует в отправлении правосудия, воодушевилась поиском «проклятых буржуйских денег или оружия».
Я процессу не мешала и ждала. Через два часа безуспешных попыток Лев Борисович в сердцах зло заявил:
– Сообщник!
– Что, простите? – всем своим видом я выражала недоумение.
Марья Павловна подошла ко мне и, ковыряя обломанным ногтем с остатками лака дырку в телогрейке, покаянно произнесла:
– Ты, Сонь, это, уж не серчай! По телевизору вон сколько этих жуликов! Ух, я б им всем! – и замахала кулаком в воздухе. При этом бюст ее колыхался, как бы усиливая всю серьезность угрозы.
– Марья Павловна, вы все правильно сделали! Бдительность превыше всего! С такими, как вы, страна может спать спокойно! – доверительно сообщила я.
Наконец-то этот кошмарный цирк для меня закончился и все разошлись. Соседи к этому времени уже практически устроили пикник на лестничной площадке, а некоторые самые азартные товарищи делали ставки на результаты обыска. Кто-то кричал, что в восемнадцатой наркопритон накрыли, кто-то возражал, что не нарко, а просто притон с проститутками. Далее они перешли на личности:
– Вот, до чего работа в банках доводит – аферисткой стала!
На это мне ответить было нечего. Лев Борисович, ничего не найдя, угрюмо отправился восвояси, не забыв при этом аккуратно сложить в стопочки все составленные во время обыска документы.
– Всего хорошего, Софья Алексеевна! – ну неужели сложно запомнить, что я – София!
– И вам того же! – только и произнесла я.
Закрыв дверь, я глубоко вздохнула. Требовалось все спокойно обдумать, но одной было как-то не по себе, и я решила, что нужно срочно обсудить случившееся с подругой.
– Майка! Привет! Можешь ко мне приехать? У меня такое…
– Привет, подруга! Мчу! – не дала мне закончить фразу подруга. Вот за что ее люблю!
Лучшая подруга не заставила себя ждать и звонила в мою дверь уже через двадцать минут!
– У меня тоже такое случилось! – воскликнула Майя!
Она скинула элегантное бежевое пальто и осталась в не менее элегантном, но очень уютном кремовом трикотажном костюме, который так шел к ее роскошным волосам. Подруга у меня красавица – в очередной раз отметила я. И зовут ее так тепло и светло. Майя была очень эффектна и обладала редкой в наше время северной красотой – высокая, крепкая, с тонкой талией и роскошной гривой шелковистых русых волос. Она была похожа на героинь скандинавских фильмов. Внешность подруги всегда завораживала людей и часто заставляла потерять нить разговора многих собеседников мужского пола. В Майе всегда чувствовалась сила. Плюс ко всему, она обладала блестящим умом.
– Так, давай ты первая, – я решила оставить свои события напоследок.
– Федора влюбилась! – издав этот возглас, подруга как бы обессиленно плюхнулась на диван.
Федорой звали Майкину кошку. Такое странное имя кошке было дано неспроста. Дело в том, что Майка с детства страдала аллергией на домашних животных. А аллергию, как известно, в основном вызывает не шерсть, а подшерсток животных. И на двадцатипятилетие я решила сделать подруге дорогой