детина в камуфляже надвигался горой.
– Следователь прокуратуры Мукаев, – он достал документ и впервые почувствовал: я власть! Это было так сладко! Он имеет право задавать вопросы.
– Извините. Я в городе недавно. Вас, наверное, все знают в лицо. Что-то хотели узнать?
– Давно она здесь стоит? – кивнул он на красивую машину.
– А кто ее знает? Может, с месяц, может, и поболе. Прежний охранник уволился.
– Где ж он теперь?
– В Москве. Говорят, переехал. Жена квартиру в наследство получила. Везет.
– Жаль. Я не про квартиру. Что, деньги кто-нибудь платит за «Мерседес»?
– Деньги давно никто не платит, но будьте уверены: как только хозяин явится за своей крутой тачкой, я уж с него слуплю! Ох и слуплю! Двойной тариф за каждый просроченный день!
– А выставить вон со стоянки? Раз не платят?
– Выставить?! «Пятисотый» «мерс»?!
– Да, понимаю. Его владелец не простой смертный. Скажите, если бы у меня были ключи…
– Вы – власть. Вдруг хозяина давно пристрелили? У этих крутых жизнь короткая, как песня. Но, что хорошо, – веселая.
– Частушка, что ли?
– Ха! Точно! Веселый вы. Какие-нибудь проблемы с этой машиной?
– Пока нет. Пусть стоит. Но я еще зайду. С ключами.
– Как скажете. Вы – власть.
Он ушел, потому что, даже сев в свой черный «Мерседес», он все равно не знал бы, куда на нем ехать. Ну сел, а дальше-то что? Нет, рано.
Полдень
Для следователя прокуратуры Мукаева это оказался тяжелый и нудный день. Обедать он так и не пошел: к нему на допрос привели подследственного. Руслан Свистунов пристроился в углу, отодвинув к самой стене старое кресло, внимательно слушал и следил за всем, что происходило в кабинете. Большей частью молчал, изредка подсказывал другу, но не впрямую, а намеками, чтобы авторитет Мукаева в глазах подследственного не подорвать.
Подозреваемый в десяти зверских убийствах невысокий, хилый мужичонка лет сорока на маньяка никак не тянул. Он был какой-то дерганый, суетливый, но словно бы уже мертвый и мучающийся остатком своей жизни, не зная, куда бы его деть. В тюрьме самое его место. Отвечал он с готовностью, вопросы выслушивал подобострастно, губы его все время дергались, уезжая к самому уху. У него был низкий лоб с огромными залысинами; там, где волосы выпали, на голом черепе красовались два шишковидных нароста, вроде жировиков, по одному с каждой стороны. Словно рога. Глазки маленькие, бегающие, нос, напротив, большой. Внешность отталкивающая. Определить бы его в маньяки и покончить с этим. Похоже, все этого хотят.
Мужичонка чуть не кинулся к следователю Мукаеву на шею, как к родному, заскулил:
– Иван Александрович! Ну где ж вы были? Я тут жду, жду…
– Чего? – не понял он.
– Так суда ж.
– Зачем вам суд? – снова не понял он.
– Так убил же.
– Вы бы сели, – он замялся.
Подследственный поспешно сел. Свистунов из своего угла намекнул:
– Давайте по порядку. Как положено для протокола: имя,