му вид у мужчины был слегка звероватый.
– У себя? – коротко осведомился гусар у всё еще сидящего здесь секретаря.
– Так точно, ваше высокоблагородие, – секретарь встал и отвесил легкий поклон – эпоха располагала к почтению военных.
Дальше гусар слушать не стал. Сам отворил дверь, шагнул в кабинет и лишь у порога застыл, привычно щелкнув шпорами.
– Арсений! – Губернатор поднялся и двинулся навстречу гостю. – Рад тебя видеть!
– Я тоже рад, Павел Никитич! – Гусар улыбнулся. Улыбка у него была неожиданно доброй, как у юноши.
– Ну, проходи, садись. Всё успел сделать?
– Не без твоей помощи, дядюшка.
Разница в возрасте между племянником и дядей была лет десять, даже, скорее всего, меньше, но есть еще старшинство родственное, заставляющее Раковского обращаться к губернатору по имени-отчеству.
– Когда едешь?
– Обоз отправляю завтра с утра, а сам пущусь вдогон через пару деньков. Раз подвернулась оказия, надо хоть в имение заглянуть. Когда еще придется?
– Тоже верно. Погоди, я сейчас распоряжусь насчет вина.
Раковский лишь подкрутил ус. Вино у Каверина было отменным, и почему бы не выпить стаканчик после трудов праведных?
Слуга явился мгновенно, словно ждал за дверями. Важно разлил рубиновый напиток, застыл, однако губернатор движением руки отпустил его прочь.
– Зря ты, Арсений, вновь вступил в службу. Долг чести ты уже выполнил, мог бы отдохнуть на покое, – произнес Каверин после первого глотка. – Нам здесь тоже люди нужны.
– Павел Никитич, не годен я к гражданской службе, – улыбнулся гусар. – От всяких бумажек плохо становится. А в деревне… Не то время, чтобы по поместьям отсиживаться.
– Да, не то… – повторил за ним губернатор. – Но в войне грядущей, большой, не токмо вооруженной силой победа будет решаться. Но еще и снабжением, подготовкой резервов и многим другим.
– Да я всё понимаю, дядюшка, – однако серьезного тона гусар не выдержал и хохотнул. – Попервоначалу было мне предложено заняться подготовкой рекрутов для кавалерии. Мол, вакансии в вашем Изюмском полку сейчас не имеется. Хорошо, Барклай понял мою душу, определил к Меллеру в Мариупольский. Полк славный, последним на поле чести не будет.
– Всё тебе бы на рожон переть, да в первых рядах, – без осуждения заметил Каверин.
– В последних смысла нет, – вновь хохотнул Раковский. Он успел опустошить стакан и теперь поглядывал на бутылку.
– Весь в покойного родителя. Тот тоже, бывало, даже команды не дожидался, мчал вперед сломя голову.
Каверин собственноручно разлил вино, потом вздохнул.
– Ты бы женился. Не ровен час сложишь голову и даже наследника не оставишь.
– Староват я для женитьбы, дядюшка. Раньше надо было бы, да служба не отпускала.
– Служба… Ты же пять лет в отставке провел. Сколько мамаш с вожделением на тебя посматривали да дочек выдать хотели!
– Пустое. Не хочу себя связывать цепями этого… как его? Гименея. Вот! – с радостным смешком вспомнил гусар. – Да и вообще, не родилась еще моя невеста.
– Пока родится да подрастет, совсем стариком станешь.
– Значит, судьба, – довольно улыбнулся Раковский. – Холостяком мне нравится намного больше. Да ну их всех! Одна морока!
– Ах, Арсений, Арсений, – покачал головой губернатор, однако осторожный стук в дверь прервал поток его сетований.
– Ваше превосходительство, господин полицмейстер сообщение прислали, – застыл в проеме секретарь.
– Что там еще?
– Задержаны двое странных людей. Не то шпионы, не то сумасшедшие, не то беглые.
– Он что, сам разобраться не может?
– Не ведаю-с, – секретарь развел руками.
– Шпионы – это интересно, – Раковский даже отставил в сторону стакан. Левая бровь приподнялась. – Никогда не видел живых шпионов.
– А сумасшедших? Или беглых?
– Этого добра навалом, – отмахнулся гусар.
– Ну что ж, пойдем, взглянем на шпионов, – вздохнул Каверин.
В бесконечной череде дел, свалившихся в преддверии войны, свободного времени у него было мало. А тут даже с племянником не посидишь.
– Хотя, – вдруг переменил решение губернатор, – пусть-ка их доставят сюда. Что нам зря ходить?
– И то верно, – согласился с дядей привставший было гусар.
К чему куда-то идти, когда на столе хорошее вино, а рядом – близкий родственник?
Гроза собиралась всю вторую половину дня. Она намекала на грядущее торжество повисшей безветренной духотой, только много ли значили ее намеки? Начало мая выдалось на редкость жарким, да, собственно, уже в апреле потеплело так, что народ стал быстро избавляться от курток, а затем и свитеров, досрочно переходя на летние одежды. А тут как назло еще дорога подвернулась такая, что настоящей