сь серьёзно. Удар тупым предметом по голове. Два дня в отключке, били насмерть. Из области на вертолёте нейрохирурга прислали с бригадой, он после операции даже не гарантировал, что из комы выйдет. Но прогноз не оправдался, сегодня она очнулась и сказала, что её эта Леонидовна ударила. Вячеслав Михайлович поручил задержать и допросить.
Иван Иванович в трубку сказал:
– Сергеич, слышал или повторить? – отодвинул от уха, поморщившись. – Ну, давай, подгребай, – бросил телефон на стол и ругнулся. – Хозяин жизни, мать его! Сейчас прилетит. Милашка, что ль какая? Саш, ты её видел?
– Не. Я пойду?
– Нет уж, сначала погляди, быстренько вернись и доложи.
Вернулся Огородников шустро, буквально через несколько минут. Ухмылялся.
– Ладно скалиться, докладывай! Модель безмозглая, но с пышным бюстом? У Царька все такие, начиная с жены.
Сашка закатился хохотом:
– Бюст – да, пышный! И в ботах!
– Отставить ржанье! Докладывай!
– Значит, так. Лет примерно сорок пять. Вес – килограмм 80. Ноги такие фужерами – в щиколотках тонкие, в икрах – во! На ногах боты. Вот те крест, Иваныч, такие боты бабуля моя носила. Войлочные, впереди молния. Волосы в пучок заколоты, очки сильные в круглой оправе, глаза за ними как пуговицы.
– Наверное, родственница. А сказал, что сотрудница его. Ладно, иди! Во, уже здесь! Здравствуйте, Сергей Сергеевич, вы с утра об электорате в заботах? Не волнуйтесь, невиновную не засудим!
– Знаю я вас, сатрапов! Слушай, Иваныч, может, эта Мильчикова от удара по башке ку-ку? Не может Инна Леонидовна человека ударить! Я в ней больше чем в себе уверен! Что сама-то говорит?
– Её недавно доставили, не знаю ещё.
– Так пойдём, спросим!
Иван Иванович засопел недовольно, но возражать не стал. Только со злорадством подумал, что пусть попрыгает депутат по их ступеньках на костыле и с загипсованной ногой.
– Чего это тебя так поломало по диагонали? Нога правая, а рука левая?
– Ты думаешь, я помню, как летел? Благо что жив остался. А что по диагонали – это даже хорошо. Костыль со стороны больной ноги держать есть чем.
Задержанную Саша описал точно. Такая она и была. Но это он её ещё не слышал! От грузноватой тётки Иван Иванович ожидал низкого или глухого голоса, но никак не такого! Она отвечала тоненьким, каким-то детским голоском. Оказалось, она у Царьковой парализованной матери сиделка. В тот день как пришла чуть позже восьми (в магазин за продуктами для пациентки заходила), так и не выходила из квартиры до девяти вечера. Говорила, что, как и всегда, к ним никто не заходил кроме массажистки, которая обычно приходила в двенадцать, а в понедельник пришла на час раньше. Что Наталья Петровна спала, и, чтобы её не будить, потому что после побудки она всегда злится и капризничает, предложила массажистке пообедать. Так что ушла она ближе к двенадцати. И всё, потом до вечера были они вдвоём, пока Валентина не пришла после работы. Это ещё одна сиделка, ей Царёв в квартире комнату выделил, где она живёт с маленькой дочкой и по ночам за бабулей приглядывает. А днём две дневные сиделки через день по очереди.
– Ну вот, не могла Инна Леонидовна по башке ударить, – убеждённо заявил её работодатель.
– А Мильчикова уверяет, что она, – возразил Иван Иванович.
– Ну и что? Слова одной против другой. Какие основания у вас Мильчиковой верить? Инна Леонидовна здорова, а у этой травма головы. Может, у неё амнезия?
– Амнезия – это когда ничего не помнишь. А она сразу вспомнила, кто её ударил, – возразил Иван Иванович. Но сам засомневался. Он считал себя человеком проницательным. Как-то не тянула эта тётка на убийцу. Видно же, что человек уравновешенный, характер не взрывной. – Инна Леонидовна, а какие у вас с ней взаимоотношения?
– Да никаких. Когда она к нам начальницей пришла, всё было первое время нормально. Потом вдруг стала придираться. А потом предложила написать по собственному. Ну, я написала и ушла. Больше не виделись.
– А почему она предложила? Ну, чем мотивировала?
– Да я не спрашивала. Подумала, кому-то эту ставку обещала…
– И вы не возражали?
– А толку?
– Ну, вы нормально исполняли обязанности?
– Я работала в отделе культуры делопроизводителем, но числилась на ставке заведующей автоклубом. С такой позиции сдвинуть очень легко, стоит только потребовать выполнения обязанностей согласно должностной инструкции.
– Ты знаешь, сколько она там получала? Чуть больше минималки! За такую зарплату по башке не бьют, – опять загорячился Царёв.
– Кому ты это говоришь? Я сколько случаев тебе могу рассказать, когда за мелочь или за поношенную куртку убивали. Да, не повезло вам. Беляков, – обратился он к полицейскому, ведущему допрос. – А нет там где-нибудь на подходе к клубу камеры?
– На универмаге есть. Главный вход просматривается. Но можно ещё через ворота пройти со стороны узла связи и через художественную мастерскую.