и фильм получился очень смешным, в первую очередь благодаря Арнольду Стэнгу, актеру комедийного плана, исполнившему роль Претци. Он был такой маленький, а я был такой большой. Должен признать, на съемочной площадке я постоянно испытывал трепет. Я полагал, что попаду в кино, когда мне будет уже лет тридцать. Но вот я в двадцать два года уже был в Америке и снимался в главной роли в фильме. Много ли людей могли похвастаться тем, что их заветная мечта осуществилась сполна? «Ты должен быть на седьмом небе от счастья!» – повторял я себе.
Однако в то же время я думал: «Но я еще не готов. Я даже не обучился актерскому мастерству!»
Если бы у меня был опыт, все прошло бы гораздо лучше. Продюсеры пригласили репетитора по сценическому искусству и репетитора по диалогам, однако двух недель занятий с ними не хватило, чтобы исправить мой ужасный английский и обучить меня актерскому мастерству. Я не дотягивал до необходимого уровня. Я понятия не имел, из каких компонентов состоит исполнительское искусство. Я даже не понимал многие реплики в сценарии.
Роль Зевса исполнял ветеран телевизионных мыльных опер Эрнст Грейвз. Помню, как я однажды прыснул прямо во время съемок сцены, в которой он произносит громогласным голосом настоящего бога гневную речь, поскольку этот голос был так не похож на голос актера, с которым я разговаривал в гримерной. Грейвз полностью вжился в образ, а мне это показалось смешным. Но, разумеется, на съемках смеяться нельзя. Наоборот, нужно помогать другим актерам, внимательно слушать их реплики. Вот в чем заключается взаимная поддержка. Даже когда ты не в кадре и камера у тебя за плечом, нужно оставаться в образе, играть свою роль, всеми силами помогая актеру, которого снимают. Это очень важно, однако в то время я об этом даже не подозревал. Если мне что-то казалось смешным, я просто смеялся.
В предпоследний день я наконец почувствовал, что такое актерское мастерство. Мы снимали трогательную сцену прощания Геркулеса и Претци. И я полностью вжился в образ, как об этом всегда говорят. После этой сцены режиссер подошел ко мне и сказал:
– Когда я смотрел на тебя, у меня мурашки по спине бегали.
– Да, странно, – согласился я, – но я действительно прочувствовал эту сцену.
– Из тебя получится хороший актер. Думаю, тебя ждет большое будущее в кино, потому что по мере того, как мы снимали этот фильм, ты все лучше понимал, как это делается.
Один из продюсеров предложил назвать меня в титрах Арнольдом Стронгом[5], – он сказал, что никто не сможет выговорить фамилию Шварценеггер, она очень нелепая, к тому же, если на плакатах поставить рядом Арнольда Стронга и Арнольда Стэнга, это будет смешно. При редактировании фильма на мой голос наложили голос другого актера, поскольку я говорил по-английски с таким сильным акцентом, что меня никто не понимал. Возможно, лучшим было то, что в течение многих лет «Геркулес