Видимо, чисто психологический эффект. Вы, конечно, не помните?
- Не помню, - согласился я. - Весной двадцатого мне было пять с половиной лет. Единственное воспоминание - блины на даче у бабушки, куда нас отправили из города от греха подальше. - Ребенок мыслит категориями удовольствий и запоминает в основном что-то приятное, доброе, - кивнул Владимир Леонидович. - С возрастом это меняется. В тогдашние пятьдесят два года моя память отложила именно что общую странность ситуации. Я с самого начала предполагал, что мы переживаем исторический момент, мечту любого историка - помните ведь Тютчева с его «минутами роковыми»? Правда, никакого блаженства ни я, ни друзья и коллеги решительно не испытывали. Было очевидно, что со стремительностью невероятной - всего за месяц! - меняются эпохи, а неизвестное будущее всегда тревожит... Буквально за одно мгновение почти по всему миру схлопнулись сразу несколько важнейших отраслей: гражданская авиация, сфера обслуживания, туризм, общественное питание. - Да уж, - вздохнул я. - Картина малоприятная. Доктор Немкин, с которым я вел беседу о событиях двадцатилетней давности, являл собой абсолютно неистребимый и вечный тип «многоученого старичка в беретике». Убежден, такие старички существовали даже в эпоху неандертальцев, они рассказывали и ненавязчиво поучали при фараонах и цезарях, в Средние века, при многочисленных Людовиках, до исторического материализма, при его расцвете и после оного. Только фасоны беретиков менялись. Мы вдвоем неторопливо шли по длиннющему, скудно освещенному коридору, вполне подошедшему бы в качестве декораций для съемок техногенного ужастика. Под потолком проложены трубы и кабели, мерцают синеватыми огоньками кодовые замки на редких дверях, тихо гудит вентиляция. Я наивно полагал, что музейчик почтового ящика «Пермь-32» будет находиться при старинном доме культуры сталинского стиля, украшающем главную площадь затерянного в предуральской тайге чистенького городка. Однако доктор Немкин уверенно повел меня в подвал и открыл библейских размеров стальную дверь со штурвальным замком. В шахтный лифт-подъемник, доставивший нас в недра под «Пермью-32», без затруднений поместится взрослый африканский слон - и еще место останется. - Вы, кстати, первый из журналистов, кто здесь оказался, - сказал смотритель. - Как вам удалось добыть разрешение? - Я не журналист. У нас научно-популярное издание, курируемое Росэнергокосмосом, санкцию давали с самого верха: видимо, решили, что пора приоткрыть завесу над некоторыми... гм... обстоятельствами. В конце концов именно здесь все и началось. - Не так чтобы конкретно здесь, - покачал головой Владимир Леонидович. - Это была довольно занятная история, мы вмешались лишь в финале. Слышали когда-нибудь о субкультуре выживальщиков? - Впервые от вас. - Реликт эпохи ядерного противостояния Советского Союза и США. В свое время довольно модное хобби. Концепция такова: к глобальному катаклизму, будь то вооруженный конфликт между военными блоками или сверхдержавами, эпидемия, нашествие инопланетян и так далее, можно подготовиться. Возвести надежное укрытие подальше от населенных мест. Создать запас продовольствия, средств связи, медикаментов и оружия. Освоить необходимые навыки - оказание первой помощи или, допустим, охоту на дикого зверя. И, едва грянет, уйти в лес. - Бред какой-то, - я пожал плечами. - Вот видно, что вы из непуганого поколения! - рассмеялся доктор. - Еще лет тридцать - сорок назад про выживальщиков писали фантастические романы и снимали кино в жанре постапокалипсиса... Минуточку, сейчас открою главный зал. Немкин ввел код, загудели приводы, отпирающие очередную супердверь. В целом да, это музей. Портреты суровых старцев со звездами Героев труда... - Вот она, знакомьтесь, - Владимир Леонидович указал на предмет моего интереса. - Правда, она не золотая, а в основном иридиевая, но какая, в сущности, разница? Нас ведь интересует не форма, а содержание, верно?..
- Теперь представьте! Много лет подряд вы готовились к некоей гипотетической чрезвычайной ситуации. И тут вдруг мечты сбываются. Врагом оказался крошечный вирус размером в сотню-две нанометров. Едва был объявлен карантин и нерабочий месяц, выживальщики покидали в багажники давно собранные рюкзаки и отправились прочь из города на «точку». По их мнению, час настал. - Можно подробнее?- уточнил я. - Кто именно, имена, фамилии? - Без имен, - решительно отказался Владимир Леонидович. - Эти люди до сих пор под подпиской о неразглашении. Скажу только, что их было четверо - одна девушка и трое молодых людей примерно вашего возраста. Самому старшему тогда было двадцать семь, самому младшему - девятнадцать. Романтическая молодость, и как бы это тактичнее выразиться?.. И офисное понимание мироустройства, органично сочетающееся с суровой и бескомпромиссной «выживальной» доктриной. - Не совсем понял ваши последние слова, доктор. - А чего тут понимать? - Немкин развел руками. - Инфантилизм плюс безответственность в сочетании с малограмотностью и самоуверенностью. Гремучая смесь. Вы знаете, где они отыскали место для своей «точки»? Схрона с припасами и худо-бедно оборудованным жильем? - Понятия не имею, - отозвался я. - Это был риторический вопрос. Их база была оборудована в треугольнике между Кудымкаром, Соликамском и Гайнами, километров триста к северу от Перми. Пойдемте к карте, покажу... Музейную карту Пермского края некогда исполнили в лучших традициях сталинского монументализма - лес ной пояс выложен малахитом, Уральский хребет - разноцветной