одится не дома в своей деревне, в далёкой Сибири и пытается утихомирить своего верного волкодава, а в самом центре Западной Европы, на шикарной вилле, правда, не в её уютных апартаментах, а в самом низу, в маленькой каморке, которую делил с ним садовник, и во дворе хозяйничала огромная немецкая овчарка. Послышался шум мощного двигателя автомобиля, резкий скрип тормозов, хлопанье дверью, звонкий командный голос подвыпившей женщины, радостный визг собаки, и всё это полуночное действие, сопровождаемое звоном разбившейся бутылки, руганью женщины, укоризненными возгласами мужчины прошло над окном его каморки и завершилось во внутренних покоях виллы. Георг еще долго ворочался на своем неуютном ложе, пытаясь вновь заснуть, но в мозгу, чередой кратких воспоминаний, промелькнула почти вся его предыдущая жизнь.
От деревни до школы в соседнем поселке лесорубов было несколько километров, и в хорошую погоду, напрямую через лес, это расстояние можно было пройти быстрым шагом часа за полтора. Зимой, напрямую через сугробы, было гораздо дольше, да и небезопасно – проваливались по самые уши, поэтому шли по накатанной санями и машинами дороге, надеясь, что кто-то подвезёт. Школьный транспорт был не предусмотрен, хотя обещан на каждом собрании односельчан, особенно накануне очередных выборов. А среди школьников были и первоклассники! Большинство из них в такие дни отсиживалось дома. В школу, как правило, шли одной большой группой, стараясь не отставать. Старшие учитывали возраст и силы младших и не слишком спешили. Обратно домой уже разбивались на группы, группки или пары и шли в другом темпе и даже по другой дороге. Деревенская администрация, да и родители каждый раз напоминали детям – и маленьким, и большим – что возвращаться из школы нужно всем вместе: в лесу полно зверей, правда, на людей они нападали крайне редко, да и то, когда люди находились в одиночестве. Это было официальное, административно-родительское предупреждение, но все понимали, что более строже оно касалось того факта, что лесорубы были люди неместные, заключенные, преступники, отбывающие в этих чащобах свой срок, и они могли обидеть детей, особенно старших школьниц, хотя должны были строго охраняться. А такое случалось.
Такое случилось, когда Георг уже ходил в предпоследний класс и был физически довольно хорошо сложенным парнем: сказалась лежавшая еще с ранних лет на его мальчишеских плечах каждодневная мужская забота о домашнем хозяйстве. Его отец однажды в зимнюю стужу отправился на охоту и не вернулся. Его так и не нашли. В тот злополучный день домой из школы Георг возвращался, как обычно, в паре с одноклассницей. Шел проливной дождь, и они решили подождать попутную машину, чтобы хоть часть пути проехать под крышей. Ждать пришлось недолго. Показался бортовой ЗИЛ, в кабине которого рядом с водителем сидел охранник, а в открытом кузове – несколько суровых, бородатых лесорубов. Свободным под защищенной от непогоды крышей было одно место – в кабине с двумя мужчинами. В хорошую погоду Георг никогда бы не позволил свой подруге занять это место, но ему было жаль смотреть на неё – всю промокшую, да еще кашляющую после болезни. Он запрыгнул в кузов, и машина тронулась. Лесорубы подвинулись и усадили его под натянутый руками брезент. Так они и ехали. Машина на некоторое время остановилась, затем снова продолжила движение. Георг, может быть, ничего и не заметил, что происходило в кабине, если бы его спутники не перекидывались взглядами друг на друга и не улыбались, глядя на него. Наконец, Георг повернул голову вслед за взглядом лесоруба, в сторону маленького окошка в задней стенке кабины и увидел, что в кабине происходит какая-то борьба и на мгновенье – заплаканное лицо своей подруги. Моментально он понял, что там может происходить и попытался резко подняться с места, но крепкие руки, привыкшие надёжно держать тяжелый топор или многокилограммовую бензопилу, с силой усадили его обратно на место. Он не знал, что делать, как помочь подруге на дороге в глухом лесу? Так они проехали некоторое время, которое для мучавшегося Георга показалось нескончаемой вечностью. Уже началось смеркаться, когда вдали ударили лучи зажженных фар встречной машины. ЗИЛ остановился, пассажирская дверь открылась, послышался глухой удар о землю и стон девушки. Руки, державшие Георга, тут же ослабли, и он спрыгнул на землю. ЗИЛ уехал.
Татьяна несколько недель пролежала в больнице в районном центре, затем вернулась домой и не выходила из него. Школу она так и не закончила, хотя претендовала на медаль. Люди поговаривали, что она тронулась умом и навсегда останется больной. Георг вместе с матерью переехал в районный центр, поступил в техникум и подрабатывал в автомастерской. Оттуда его взяли в армию, и после окончания срочной службы направили на учебу в высшее военное автомобильное командное инженерное училище. Через военкомат и позже – через друзей-военных он пытался выйти на Главное управление исполнения наказаний ГУИН МВД СССР и найти негодяев, которые надругались над Татьяной, но обоих – и водителя, и охранника – перевели в другую часть, и информацию не выдавали. Георг поклялся, что рано или поздно отомстит им.
Прошло некоторое время, и Татьяна начала приходить в себя, но никуда не выходила из дома и смирилась с тем, что навсегда останется в деревне. Подруги повыходили замуж и понарожали детей, многие перебрались в районный центр, некоторым удалось переехать в город. Георг не