и пола, как большую куклу. Неуклюже перевалившись, задев головой арку колеса, он, поморщившись, открыл глаза.
Машина набирала скорость, двигаясь по прямому участку набережной. Человек поджал колени и сделал неловкую попытку сесть на рифленом полу. Вытянув руки перед собой, сквозь полумрак попытался рассмотреть кисти рук.
«Что произошло за последние часы?»
Запястья ныли, в них врезалась кромка пластиковых наручников.
«Руки оставили впереди – посчитали, что не способен двигаться. Тем лучше! Снаружи светает или темнеет?»
Узкая полоска света прорезала полумрак. Створки были прикрыты неплотно.
«Тот самый разбитый фургон! Замок дверей сломан!»
Он вспомнил рекламу стирального порошка на потертых боках полуторки.
«…Порошок, мыло – разницы нет. Исход один – в яму, на отработку!»
Сердце забилось быстрее, мысли бешено заплясали.
«Бежать! Распутать ноги и… будь что будет!»
Он лихорадочно задвигал ногами, ослабляя толстый шпагат, вывернул шею в попытке увидеть сидящих в кабине.
Машина притормозила, ее корпус накренился. Человек не успел сгруппироваться, его бросило на стенку. Он подлетел, ударился о пол. Несмотря на проделанный кульбит, поджал и рывком выбросил ноги в сторону дверей машины.
– А-а…
Удар совпал с переключением на первую передачу. Машина рванула, хлопнув распахнутыми дверьми пустого фургона. Набрав скорость, фургон пронесся несколько десятков метров. Кто-то из сидящих в кабине, отодвинув створку окна, посмотрел в кузов. «Фольц» резко клюнул бампером, затормозил.
Человек убегал, в сторону реки, припадая на босую ногу. Он вытянул руки вперед, сплел пальцы, удерживая равновесие, устремился прочь от домов с закрытыми дверьми. Страх новой западни заставил пригнуть голову, вскрикнуть от отчаяния: впереди возвышался высокий парапет, путь был отрезан.
Раздался треск переключения передачи, машина поехала задним ходом.. Расстояние резко сокращалось.
Сделав несколько прыжков, беглец оказался у стенки парапета. Схватившись за край, он наклонился и посмотрел на воду.
Удар колес о поребрик тротуара подсказал, что преследователи близко! Мотор заглох, лихорадочно затарахтел стартер. Шоферу не везло: автомобиль «рассердился» за бесцеремонность в обращении. Двигатель не подавал признаков жизни, а беглец удалялся, завернув на мост.
Водитель грузно вывалился из кабины на мостовую и приземлился на широко расставленные ноги, как борец сумо. Высокий брюнет легко спрыгнул на тротуар через другую дверь, увлекая за собой стройную девушку. Она торопливо выдернула из бардачка дамский браунинг.
– Быстрей! Он не должен успеть… – крикнул брюнет.
Убегающий человек задыхался, слюна скопилась в уголках губ.
«Не смогу! Это конец…»
Усталость сковывала дмышцы, силы таяли, улетучивалась надежда на спасение. Он уже не бежал, быстро шел, старалясь достичь середины моста.
***
…Покажи им! – раздался голос из далекого прошлого.
Нагретый солнцем камень жег ступни босых ног. На валунах, внизу, замерли сверстники.
– Покажи, как «уголок» делаешь! Или спадом, без брызг! Червонец выспорим!
Он смотрел на рябь воды в тени нависающего карниза. Вода, подобно зеркалу, отражала облака на середине Горского Карьера.
Это было место, где добывали гранит для Оперного театра и других монументальных строек, недалеко от городского моста. Во время работ ударили ключи, вода заполнила котлован, образовав глубокий пруд с прозрачной водой, обрамленный скалами. Подростки с близлежащих районов города проводили здесь летнее время, превратив выступающие камни в вышки для ныряния. Опасность высоты притягивала, так же, как бандерлогов тянуло к удаву Каа из мультфильма «Маугли».
Напротив отвесного утеса, прозванного Скалой Молодых Самоубийц, на камнях меньшего размера он учился нырять, проводя большую часть каникул на карьере. Греясь и обсыхая на горячих валунах, он с интересом и мальчишеской завистью наблюдал за пируэтами ныряльщиков. Ныряльщики, зависая в воздухе и изгибая мускулистое тело, входили в воду почти без всплеска, становясь местными знаменитостями. Подвыпившие взрослые прыгали с «самоубийки», при этом нередко срываясь в штопор. Фонтан брызг и неуклюжие движения случайных прыгунов приводили в восторг юных старожилов берега.
Он подрос, стал полноправным обитателем скал на другой стороне карьера. Из страсти к куражу хаключал пари на прыжок, где и призовым конем, и жокеем выступал он сам.
Лететь до воды – метров пятнадцать, с разбега! Дух захватывало, внутри щемило до тех пор, пока не вынырнешь…
***
Достигнув трети моста, беглец обернулся. Сплюнув тягучую слюну, выдавил:
«Уйду!»
Его мотнуло в сторону, он выровнялся и ускорил шаг.
«Самоубийка поможет!»
В