ос (теперь я отчетливо слышал, что это голос), неуверенный и робкий, прозвучал ближе, и я узнал Миико. «…уйти», – произнес он внятно, с вопросительно-просящей интонацией, и у меня по спине пробежал холодок, будто кто-то потянул вниз мое одеяло.
Я встал и выглянул в окно. Во дворе в тусклом свете фонарей я увидел Миико с его дружком Отумом, которого люто ненавидел с тех пор, как Миико стал с ним путаться. Голос Отума тек гладко, сладко, так же как сам он был гладким и сладким, полным отравы. Они спорили о чем-то. Отум настаивал. Миико медленно, медленно сдавался.
Я натянул шорты, вылез в окно, и по стене, старательно протискивая пальцы в щели меж досок, слез к ним.
– Тебе чего? – осведомился Отум с таким пренебрежением, словно я не стоил и куска его дерьма.
– Да так, – сказал я. – Уходите?
Из-под козырька своей потрепанной красной кепки Миико смотрел на меня, как мне показалось, с надеждой. Куда бы они ни отправлялись, Миико идти не хотел. Ну или я выдавал желаемое за действительное.
– Не твое дело, – отрезал Отум.
– Конечно, – согласился я. – Но, думаю, его отец хотел бы быть в курсе.
– И что? Побежишь ему докладывать? Я тебе яйца оторву за это. Петь будешь. В девичьем хоре.
– Попробуй, – предложил я, подсветив ночь сияющей улыбкой.
Отум был длинным, мускулистым и ловким, как животное. На прошлой неделе я уже успел заценить последствия физического столкновения с ним. Весь остаток того дня я сморкался кровью. Возможно, Миико привлекала сама идея шляться с таким здоровенным парнем.
– Куда ты тащишь его?
– Тебя не спросили.
– Так куда?
– Мы уходим.
– Куда? – повторил я, сохраняя настойчивость несмотря на все попытки Отума меня заткнуть. Уже неплохо.
Сузив глаза, Отум задумчиво разглядывал меня.
– Эфил, не надо, – предупредил Миико.
– Мико, я…
Я топтался на месте и не знал, что сказать. Что-то подсказывало мне, что Миико обратно не вернется. Да и к кому ему было возвращаться? Отец его пил, мать сбежала от беспросветности существования их семейки еще девять лет назад, и Миико не настолько тосковал по ней, чтобы ждать ее возвращения. Он жил сам по себе. Некоторые его жалели, некоторые завидовали. Я считал его чуть более свободным, чем другие в нашем возрасте, но знал, что свобода эта дурная и не ценнее сорной травы.
Может быть, сейчас я вижу его в последний раз. Может быть… У меня жгло глаза. После его подставы я все еще чувствовал к нему привязанность, и это жгло меня и резало.
Я услышал собственный голос, произносящий слова против моей воли и вопреки здравому смыслу:
– Возьмите меня.
– Взять тебя? – рассмеялся Отум, который каждую фразу пропускал сквозь фильтр его извращенного восприятия.
– Я хочу пойти с вами.
– Зачем тебе? – подозрительно осведомился Отум.
– Просто… хочу.
– Мало ли чего ты хочешь. Я тоже много хочу, – заявил он со склизким намеком.
– Возьмите меня с вами.
– Тебя мамаша не отпустит, – возразил Отум, ухмыляясь.
– Ее никто не спросит.
– Косишь под крутого? – спросил Отум, обойдя меня кругом. Мне хотелось вращаться, как флюгер, лишь бы держать его в поле зрения.
– Не поджимай зад, как собака! – гаркнул вдруг Отум и хлопнул меня по заднице.
Миико вздрогнул, и его глаза настороженно сверкнули. Не знаю, за что именно он опасался – за себя, за меня, за себя и Отума, за меня и Отума. Ладонь Отума все еще оставалась на моих ягодицах. Он опустил ее чуть ниже, почти касаясь кончиками пальцев моей промежности. Я отшатнулся, но прежде во мне что-то отозвалось, и тогда я впервые понял, почему Миико от меня ушел.
– Возьмем его с нами, Отум, – спеша разрядить атмосферу, зашептал Миико и покосился на темные окна. – Ему скоро надоест, он сам уйдет. Ты же этого хочешь, Эфил, только этого?
– Да, – ответил я, толком не понимая сути его вопроса. В разбавленной голубым светом фонаря темноте наши взгляды сцепились, как канцелярские скрепки.
– Тогда идем, – натужно храбрясь, решил Миико и все же посмотрел на Отума.
Тот пожал плечами. Хотя он ничего не сказал, я почувствовал исходящую от него угрозу.
– Иди собирайся, мы подождем, – мягко поторопил Миико.
Его голос окутал меня в темноте. «Миико», – подумал я. Если бы я произнес его имя вслух, мой голос прозвучал бы стоном. Я хотел снова быть с ним, и, кажется, мое желание начинает сбываться, но не в том смысле, который я в это вкладывал. Отум по-прежнему между нами. Сейчас он смотрел на меня так пристально, будто хотел прожечь во мне дыру.
– Читаешь мои мысли? – вызывающе спросил я, не выдержав. Самое глупое, что я мог делать – это провоцировать Отума, который сильнее меня в три раза и главный среди нас, согласны мы с Миико или нет. Я точно не согласен.
Отум