апястье:
– Пульс – больше ста сорока! Температура – под тридцать девять! Тебе немедленно надо вниз! Бегом!
Взглянул ей в глаза, безнадежно добавил:
– Хотя не дойдешь ты уже. А вертолет сюда вызвать невозможно. Если бы хоть кислород был!
– П-по-моему, вы сгущаете кра… – попробовала возразить она. Но договорить не смогла: грудь сотряс очередной приступ кашля, в глазах потемнело.
Дальше – ничего. Пустота.
А когда очнулась, увидела: Кайлас уже прямо перед ней. Неумолимый, черно-белый, опаляющий холодом. Попыталась шевельнуться – тело не слушалось. Хотела позвать проводника – губы пересохли. Скосила глаза на свои часы, они же высотомер, – стрелка застыла на пяти с половиной тысячах.
«А ведь у меня действительно отек легких – отстраненно, без страха и без эмоций, подумала она. – И что-то предпринимать – уже совершенно бессмысленно. Коллапс, кома, остановка сердца – вопрос, наверно, пары часов. Если не меньше».
Печально заканчивалась ее восточная одиссея.
Что ж, те, кто умирает у священных мест, говорят, попадают в рай.
Противный Колька, одногруппник из детского сада, обожал Юлечку Ларионову изводить. То компот посолит, то помпон от новой шапочки оторвет. «Пожалуйся воспитательнице», – советовала мама. «Давай я с ним поговорю. По-мужски», – предлагал отец. Но дочка всегда решительно отказывалась: «Не надо. Он на самом деле не злой».
А однажды вернулась из садика и потрясенно доложила родителям:
– Представляете? Колька меня на свой день рождения пригласил!
Юлечка праздника и ждала, и боялась одновременно. «Я же там единственной девочкой буду! Мам, а что мне надеть?»
Но маму беспокоило совсем другое: день рождения планировался в детском клубе, там инфекция сплошная, особенно в слякотном ноябре. А Юлечка, и без того худенькая, хрупкая, в последние дни совсем бледной стала, под глазами синяки. Не помогали ни прогулки, ни мед, ни рыбий жир.
Но лишать дочку праздника мать не решилась. Нарядила в новое платье, заплела косу-колосок, смазала нос оксолинкой и отвезла в детский клуб.
Монстр-Колька в честь дня рождения был смирен, облачен в костюм, и даже рожу (как всегда в саду бывало) при встрече Юле не скорчил. Лишь изрек философски:
– Когда ты с двумя косами, то коза. А когда с одной – единорог.
– А твой язык, Колька, надо зажарить и отдать собакам, – невозмутимо парировала Юлечка. – С днем рожденья!
И протянула огромный конструктор (упросила маму купить «самый большущий», чтоб имениннику точно понравился).
– Вау! – просиял он.
Колина мать смущенно произнесла:
– Ну, куда такой громадный! Не заслужил он… И добавила торопливо:
– Вы не волнуйтесь, Юленьке вашей тут хорошо будет.
И действительно: девочка с удовольствием надела на ручку браслет – пропуск в лабиринт – и уже через минуту увлеченно бомбардировала Кольку мягкими шариками из пневмопушки.
Дочка выглядела такой счастливой! Разрумянилась, глазки заблестели.
Но все равно мама волновалась. И в детский клуб приехала гораздо раньше, чем было назначено.
Колька заметил ее первым. Оторвался от ядовито-кремового торта, сообщил радостно:
– А у вашей Юльки кровь из носа текла!
– Я нос, наверно, случайно ушибла, – виновато произнесла дочка. – Но уже ничего не болит. Только платье новое жалко…
Румянец – пылает, а лоб, нос, подбородок – совершенно бледные.
– Ты не заболела? – Мать взволнованно коснулась губами виска девочки.
Температуры, к счастью, не было, но она все равно с трудом дождалась, когда отгремит в честь именинника фейерверк из конфетти, всем гостям раздадут надувные шарики и можно будет идти домой.
Юля – хотя времени было только восемь – всю дорогу терла глазки и даже мультиков не попросила, пожаловалась: «Я спать хочу».
А наутро, едва встала с постели, покачнулась. Пробормотала удивленно:
– На меня чуть потолок не упал.
Мать подхватила дочь на руки:
– Слушай, ты сама-то не падала? Головой не ударялась на этом дне рождения?
– Ну… один раз только немножко. Когда Колька меня с горки столкнул. Но он не нарочно!
– С высокой горки?!
– Ну, такая… со второго уровня на первый. Да я в шарики упала, они мягкие! Ты не волнуйся!
– Ничего себе! – возмутилась мать.
Выглядела дочка опять – как в последние дни – словно печальное облачко. В лице ни кровинки, глазищи огромные, блестят. Но лоб прохладный.
– Я врача сейчас вызову, – схватилась она за телефон.
– И что ему скажешь? – скептически поинтересовался муж.
– Что у ребенка – головокружение, это ненормально, согласись.
– Но