ния – и бумажные, и электронные. Причём, не вызвала ожидаемой паники, а только всех развеселила. Появились забавные статьи, демотиваторы и многое другое. Множество популярных блогеров тогда изощрялись как могли. Официальная же пресса поначалу отмалчивалась. Кроме типично «жёлтых» изданий, которые издавна писали про НЛО и параллельные миры. Но кто им верил, кроме узкого круга ограниченных людей?
Мы с Артуром тогда только начали жить вместе, и когда он, задыхаясь от смеха, скинул наушники и повернулся ко мне от компьютера, я заранее улыбнулась, так как всегда была безумно счастлива в те моменты, когда мой парень менял бескрайний мир Интернета на мою скромную персону.
"Ты не представляешь, что я прочёл. Только посмотри сюда!" – он ткнул пальцем в экран, в открытый вордовский документ. "Я нарочно скопировал, чтобы сохранить на память этот апофеоз человеческой глупости. Конечно, наши сетевые журналисты и не на такой бред способны, но это, по крайней мере, смешно".
Эта статья, которая показалась нам очередной газетной уткой из серии: "На могиле Абдулова двадцать свидетелей видели сияющие огоньки. "Встаёт ли Ленин по ночам, и чем это вызвано? Нужно ли похоронить ходячий труп?"", изрядно нас развеселила.
В этот вечер я принесла ещё чаю, устроилась поуютнее на кресле, пододвинув его почти вплотную к креслу любимого и, прижавшись к его плечу, хохотала как безумная, едва не оглушая его. Хотя, разве можно оглушить того, кто слушал рок на полной громкости в наушниках?
Каждая буква этой статьи снова и снова всплывает в моей голове, пока я иду, крадучись, по совершенно пустой улице. Но я помню, всегда помню о зомби, об этих проклятых "альтернативно живых", которые могут скрываться где угодно, выскочить из любого угла и попытаться тебя сожрать с воем оголодавшего волка. Жалобным и диким одновременно, но жалость исчезает очень быстро, когда ты вспоминаешь о трупах, которые тоже могут валяться повсюду, словно опавшие осенние листья. Мёртвые тела, смерть – уже привычные элементы современной реальности. Человек, как говорят, ко всему привыкает, и я уже почти забыла о том, что когда-то жила в мире, в котором не было этого кошмара. Это мне иногда напоминало о том мире, в котором ещё не было мобильных телефонов, Интернета и возможности почти свободно путешествовать по миру (если не считать проблем с визой). То время ведь тоже было реальным, а сейчас в это с трудом верится.
В одной руке я сжимаю увесистую палку, которую за три года путешествий успела обрезать и сделать вполне удобной для применения. Этой палкой было очень удобно отбиваться от зомби – можно было и отталкивать их, и разбивать их гнилые черепушки.
За очередным поворотом меня поджидала приятная неожиданность: на серой стене очередной заброшенной высотки меня встретила надпись: "Убежище!", написанная на русском, английском, и как я поняла, даже на японском (или китайском?). От надписи вела стрелка, нарисованная голубой краской, к двери бокового выхода. Выщербленные ступеньки, ведущие к бронированной двери, и застеклённый балкон с целыми, хоть и грязными окнами, внушили ощущение долгожданного уюта.
Я вспомнила, что раньше такие вот выходы создавались для фирм, открытых прямо в жилых домах на первых этажах.
К счастью, мне не пришлось выбивать дверь. Ключ висел на гвоздике прямо возле бронированной двери с исцарапанной кожаной обивкой.
Казалось бы – сплошное палево, но у зомби никогда бы не хватило мозгов понять, что тут написано, даже если они не были иностранцами. И ключами пользоваться они тоже не умели. Хотя двери выбивать могли, особенно, если тварей собиралось много. Но эта дверь казалась незыблемой и прочной, словно скала.
Я взяла ключ и с трудом открыла явно давно заржавевший замок. Когда я, потная и усталая, наконец-то ввалилась в пахнувшее сыростью помещение, то сразу же закрыла за собой дверь просто задвинув огромный засов.
Скользя спиной по двери, я осела на холодный каменный пол и затряслась в беззвучных рыданиях, словно в конвульсиях – я давно уже научилась плакать беззвучно, двигаться почти бесшумно, убегать неслышно, будто призрак и даже драться без криков и воплей.
В моей голове вспыхивали фразы, словно кодекс рода у какого-нибудь замшелого, но чрезвычайно гордого аристократа: "Нельзя издавать звуки! Шум их привлекает. Огонь их притягивает, как и тепло человеческих тел".
Даже когда в моей голове всё перемешивается, словно остатки блюд на тарелках после какой-нибудь вечеринки, я чётко помню эти фразы, ставшие девизом моей жизни. Я должна выжить, чтобы найти Артура. Это и есть мой план минимум на эту жизнь, больше мне ничего не надо. Я верю, что он жив, что он где-нибудь ждёт меня, поэтому я так и не осела ни в одном "Лагере для выживших" или «Приюте», организованным какой-либо из официальных церквей или очередной сектой.
Кроме того, в столице, где я сейчас обитаю, несколько раз проводили серьёзную зачистку, поэтому на армию зомби я вряд ли наткнусь.
Когда меня наконец-то отпустило, и я могла более-менее спокойно осознавать реальность, я встала, кряхтя, как старая бабка, а затем начала внимательно осматриваться, сжимая мою любимую палку двумя руками. Сколько раз она спасала мне