ой каприз исполняется по первому же требованию…
Так ли это на самом деле? Или это только досужие вымыслы тех, кто не видит ничего и не знает ни о чем, что творится за наглухо закрытой дверью «благополучного» соседа?
Легко ли жить с пресловутой «серебряной ложкой во рту»? Как сумет (да и сумет ли) преодолеть жизненные трудности «золотой ребенок», коль скоро попадет в сложную ситуацию?
Об этом (и не только) пойдет речь в романе, который я предлагаю вашему вниманию.
Надеюсь, что роман написанный в жанре Социальной Драмы, не оставит вас равнодушными.
Пролог
«Союз нерушимый республик свободных»!
Радиоточку разрывало от утреннего песнопения, прославлявшего рождение нового дня в великой стране. И не имело никакого значения, что радиоточка эта была в соседней комнате. Ор включенного на полную мощь радиоприемника было хорошо слышно через толстые стены кирпичного сталинского дома.
– Дед! Старый хрен! Выруби этот музон к ебеням! – Стелла попыталась заткнуть уши, в надежде, что обитающий в соседней комнате огромной пятикомнатной квартиры её дедушка, отставной генерал-лейтенант, награждены всем, чем только можно быть награжденным к середине восьмидесятых, таки сделает утро менее бодрым, а музыку более тихой.
Но надежды Стеллы не оправдались. Из-за стены раздался командный голос любимого и любящего дедушки:
– Размечталась! Секелёвка хуева! Шлялась где-то до утра, а теперь ей спатоньки хочется?! Вставай зараза!
Радиоточка, взвизгнув так, что остатки сна слетели бы с любого, кроме трупа, заголосила:
«Доброе утро, товарищи! Начинаем урок утренней гимнастики! Поставьте ноги на ширину плеч и…»
Стелла натянула на голову одеяло, сверху нахлобучила подушку, но баррикада эта если и приглушила ежедневный утренний ор, то совсем немного. Девушка продолжала лежать в постели, понимая, что заснуть ей не удастся. Совсем скоро «любящий дедушка», размяв утреней зарядкой жилистое тело, начнет барабанить в дверь, «приглашая» любимую и единственную внученьку к завтраку.
По длинному коридору генеральской квартиры зашаркала тапочками по паркету мама Стеллы, Ираида Соломоновна. Проходя мимо комнаты генерала, прокричала в пустоту, надеясь, что её голос все же услышат за ором радиоточки:
– Папа, ну что же вы, в самом деле? Каждое утро будите весь дом спозаранку. Люди ведь еще спят.
– Заткни пасть, Ирка! – отозвался генерал, обладавший отличным слухом. Правда, только тогда, когда услышать говорившего он хотел сам. Во всех остальных случаях, прикрывался глухотой, заработанной на многолетней службе в должности помполита в соседнем, Артиллерийском, училище. Невестку свою, Ираиду Соломоновну, он терпеть не мог. Считал, что хитрожопая жидовка окрутила его сыночка, по-быстячку «раздвинула ноги» и затащила дитя неразумное в ЗАГС, чем навсегда испортила мальчику карьеру.
Хорошо хоть у него, заслуженного генерала, хватило влияния и связей, чтобы «воткнуть» Стасика в Пароходство, где он, отработав на судах в должности помполита совсем немного времени, угнездился, опять таки не без помощи папы, в кресле зам. начальника управления по политической части.
Детей у Ираиды и Стаса больше не было. И простить то, что невестка не родила генералу внука, старый и властный мужчина не мог. С недавних пор у него появилась новая «забава» – всячески оскорблять и унижать и невестку и внучку. И если скорая на язык Стелла, крыла матом дедушку, не стесняясь того, что её слова могут услышать мама и папа, то Ирида Соломоновна, которая стала «Иркой», как только переступила порог генеральской квартиры, тихо плакала и старалась не попадаться на глаза вздорному старику.
Два года тому генерал овдовел. И без того невеселое положение в семье для Ираиды Соломоновны, работающей учительницей музыки в соседнем детском садике, стало невыносимым. Генерал, которого «ушли» в отставку незадолго до смерти жены, не знал, чем себя занять и к кому прицепиться. Самыми подходящими кандидатурами были невестка и внучка. Единственный сын, Стасик, был таким же вспыльчивым, скорым на язык, и горластым, как и его папочка. Переорать Стаса генералу удавалось редко. А потому у генерала скоро появилась «новая фишка».
Устав орать и размахивать руками, он падал на стул или диван и, делая вид, что задыхается, начинал стонать и растирать рукой левую половину груди. И тогда генеральскую квартиру разрывал ор Стасика:
– Ирка! Мать твою! Валокордин тащи! Папе плохо!
Ираида пулей летела в спальню, где стоял немалых размеров шкаф, именующийся домашней аптечкой, доставала требуемое, капала в стакан положенное, наливала воду, бежала в туда, где грозился отдать Богу душу свекор, протягивала ему стакан:
– Пейте, папа.
Генерал, делая вид, что вот еще немного, буквально пара минут, и он вполне мог бы воссоединиться с покойной женой в райских кущах (другого варианта для себя генерал даже не предполагал),