с учительницей Украинского языка. Возле калитки моего дома девочка подошла ко мне и протянула свою руку, – До свидания, Валик. Не волнуйся.
Я невольно пожал ей ладонь. Впервые ощутил прикосновение девчоночной руки и очень удивился холодной руке девочки. Как будто кусочек живого льда нес я домой в своей правой ладони и в то же время прохлада этого «льда» чудесным образом согревала мою душу.
Дома мать была в очень хорошем настроении. В погребе не было воды. Бабушка рассказывала мне, ставя на стол дымящуюся миску с борщом.
– Иван нашел кротовину и забил ее тряпками и камнем. Сделал настил и картошка сейчас на настиле.
Вздох облегчения поневоле вырвался из груди, и я с аппетитом принялся за еду.
– Ну, что там, в школе? – спросила мать.
– Что, что, оценок нет, к доске не вызывали. Поем да начну делать уроки.
– Может, гулять пойдешь? – ехидно спросила мать.
– Мама, мне сейчас не до гулок.
– Гляди мне, – и, обращаясь к бабушке, сказала. – Пойду на работу, скажу, чего меня сегодня не было.
А я про себя подумал:
«Вот если бы сказал сейчас, что ее ждут в школе, что бы был-о-о?»
Боязно думать о завтрашнем школьном дне, о зануде учительнице Надежде Григорьевне и лишь бабушка внушала уверенность и давала какую-то внутреннюю силу.
– Пойди, поспи немного, – сказала она в унисон моих мыслей.
– А, мамка?
– Пошла уже. Иди!
И я с полным животом борща лег на диван в спальне матери. Тяжелым сном сомкнулись веки. Я проспал с трех часов дня до пяти. Проснулся со страшной головной болью и тошнотой. Встал и вышел на воздух. Голова прошла только утром. В школе чувствовал себя хорошо…
Глава десятая
– Валик, можно тебя на минутку? – Голосом заговорщика подошел ко мне одноклассник Очколяс Леня.
Я в душе почувствовал неладное:
– Чего тебе?
– Я подслушал разговор Трофима Петровича з Надеждой Григорьевной, и она сказала, что вызывала твою мамку, а твоя мамка не пришла. Вот увидишь, что-то будет?
Леня злорадно заглядывал в мои глаза, пытаясь разглядеть там испуг.
Я выдержал этот подленький взгляд ябеды, ответил:
– Так и что? Придет?
– Ну, так я пойду, скажу Надежде Григорьевне, чтобы вона не волновалась?
Очколяс, не дождавшись согласия, бросился в учительскую. Вскоре оттуда вышел, припадая на протез вместо левой ноги (ногу учитель потерял на фронте), классный руководитель, учитель истории, Трофим Петрович. Он жестом махнул рукой, поманил Меня. Я с замирающим сердцем двинулся в учительскую.
Там была Надежда Григорьевна и другие учителя, Трофим Петрович начал тоном полицая:
– Ты знаешь, что ты уже в шестом классе? Ты уже не маленький и должен отвечать за свои поступки!
Классный руководитель выдержал паузу, затем продолжил, он любил читать нотации:
– Почему