й. И был составлен из уцелевших в бою Белых воинов Орден Хранителей Паутины. И Нити ее были закрыты для тех, кто сражался за Престол Черный. Отныне были они побеждены, прокляты и навеки заточены в том мире, на который выпал жребий Магистра. И там пребывают по сей день, враждуя своими Кланами и вынашивая мечты о том, чтобы вырваться из западни. Но Хранители зорко присматривают за миром, ставший темницей.
Знайте же, что упомянутый мир – тот, в котором родились вы и я. Тот мир, что мы называем своим, не чувствуя окружающих нас и обретающихся среди нас теней Черного Престола.
– Будьте добры, еще одну «Кровавую Мэри»…
Сделав очередной заказ, я развернулся на высоком стуле, и, облокотившись на барную стойку, обвел нарочито небрежным взглядом тускло освещенный зал…
Они сидели неподалеку, за столиком, освещенным парой свечей.
Худой паренек в очках и короткой джинсовой куртке и черноволосый мужчина с бородкой, в кожаном пиджаке и белых брюках.
Паренек улыбался, вполголоса рассказывая что-то своему собеседнику. Брюнет курил, пальцами свободной руки машинально водил по скатерти и не отрывал от очкарика блестящих карих глаз.
Бармен пододвинул к моему локтю стакан с коктейлем. Поймав губами соломинку, я продолжал наблюдать.
Живая музыка из соседнего зала мешала мне расслышать разговор парочки. Впрочем, я и так знал, что шепчет очкарик, все ближе и ближе тянущийся к уху своего собеседника…
Лицо паренька приблизилось вплотную к лицу брюнета.
Я непроизвольно сжал в пальцах стакан.
Брюнет медленно затушил сигарету, поднялся из-за столика и, воровато оглядевшись по сторонам, двинулся в сторону туалетов.
Очкарик, немного выждав, пошел следом.
Не сводя с него глаз, я вытащил из кармана крошечный мобильник и щелкнул кнопкой вызова.
– Игорь, я нашел его…
Вытянув из стакана соломинку, я залпом допил «Мэри» и, бросив на стойку несколько купюр, пошел в том же направлении, что брюнет и очкарик – к притаившейся в дальнему углу зала двери, украшенной латунными табличками со схематичными изображениями мужского и женского силуэтов.
В туалете было пусто. Аккуратно прикрыв за собой дверь, я бесшумной скользящей походкой двинулся вдоль кабинок.
Самая дальняя была заперта.
Я затаил дыхание, прислушиваясь… Да, все верно – до моего слуха долетел едва различимый прерывистый шепот и невнятные шорохи…
Стараясь не стучать туфлями по звонкому кафелю, я прошмыгнул в кабинку по соседству с запертой. Поставил ногу на бачок, рывком поднялся, хватаясь за край перегородки между кабинками, заглянул вниз…
Брюнет прислонился спиной к запертой изнутри двери. Закатив глаза и тяжело дыша распахнутым ртом, он бессильно елозил растопыренными пальцами по стенкам кабинки.
А очкарик…
Одной рукой вцепившись мужчине во взлохмаченные иссиня-черные волосы, а другой оттягивая ворот кожаного пиджака, он кусал его в беззащитно вытянутую шею… Узкие длинные клыки, показавшиеся из-под верхней губы, глубоко впились в загорелую кожу.
Струйки ярко-алой, горячей, молодой крови медленно-медленно стекали по подбородку очкарика, крошечными рубиновыми точками окропляя белоснежный кафель пола…
Я почувствовал, как в виски ударил набирающий силу пульс. В голове зашумело, и рот наполнился вязкой слюной…
Превозмогая себя, я потащил из-за пояса «макаров», торопливо снял с предохранителя и хрипло выкрикнул:
– Именем Черного Престола! Прекратить!
Испуганно всхлипнув и закашлявшись, очкарик отдернулся от своей жертвы, вытаращил на меня глаза и резко оттолкнул обмякшего брюнета.
Неожиданно мощным ударом худого плеча выбив запертую дверь, он метнулся к выходу из туалета.
Брюнет медленно съехал по стене, оставляя на ней ярко-красную полосу. Кровь толчками била из его прокушенного горла. Кровь. Ярко-красные брызги на белом…
Голова закружилась…
Едва не поскользнувшись, я соскочил с бачка и кинулся в погоню за очкариком.
Он бежал через зал к выходу из бара. Оттолкнув официанта, загремевшего опрокинутыми подносами, беглец оглянулся на меня и стремительным, очень грациозным движением проскользнул мимо опешивших охранников, мимо гардероба, прямиком по ведущей на улицу лестнице…
Я споткнулся об огромную кадку с размашистой пальмой. По лицу больно хлестнула длинная ветка. Чертов фитодизайн!
Внешняя дверь уже с лязгом захлопнулась за спиной беглеца.
Я бежал по ступенькам, стуча каблуками, а в голове звенящим гулом отдавался набирающий силу кровавый набат…
Мною овладела Жажда. И утолить эту жажду могло лишь одно. Сходящий