другу бегают, а в лесу и в платках за ними вообще уследить будет нельзя. Чего ей, как видно, необыкновенно хотелось. Но пионервожатые, все молодые ребята и девушки, сами хотели пойти в леса. В нашем отряде пионервожатого звали Игорем. В свои восемнадцать лет он имел разряд по боксу и вел себя с нами по-свойски, дружески. Скоро мы шли по красивейшим местам Рузы, через поля, холмы и леса. Спустя несколько дней пришли к озеру и разбили на его берегу лагерь. Все ребята рассчитывали на какую-то волю и самостоятельное общение с природой. Так оно и произошло. Вожатые за нами уже не следили. Мы купались, гуляли по лесу. Рая казалась мне молчаливой и застенчивой девушкой. Но не зря говорят в народе: «В тихом омуте черти водятся». Друзья передавали мне, что Рая дает всем отпор и даже не позволяет до себя дотронуться. Кого-то она оцарапала, кого-то тихонько отпихнула. В первый день похода на ночь в палатках собирали мальчиков отдельно и девочек отдельно. Во второй день похода и особенно в последнюю ночь за этим никто не следил. И я решился. Пробрался в палатку к девочкам, понимая, что позволю себе сегодня все, что захочу, и что мне будет позволено. В темноте позвал ее. Она откликнулась и я пробрался к ней и лег рядом. Некоторое время лежал, затаившись и ждал удобного момента. В это время в палатку кто-то входил, кто-то выходил. Остальные только притворялись спящими. На самом деле шла своя тихая жизнь и, казалось, руки жили этой своей отдельной жизнью. Я точно знал, что сегодня это произойдет и от этого сильно волновался. Выбрав момент, повернулся поудобнее к Рае и тихо положил руку ей на грудь. Она молчала. Я прочитал это, как полное согласие. Ее маленькая грудь приняла мою руку, как должное. Я чувствовал горошину под пальцами и мне открывались новые миры. Хотелось неведомого и большего. Я невесомо поднял руку и двинул по воздуху в нужном направлении, к неведомому, откуда к руке шел жар. И как только я положил руку на это место, то вдруг отдернул как от ожога. Замер, пытаясь понять, что же произошло. И все никак не мог понять и все себе объяснить. Едва я положил руку Рае на место полного доверия, как понял, что там уже лежит чья-то рука. И по тому, что это рука оказалась шершавой и лежала по хозяйски, я понял, что это чья-то чужая рука. Мало того я даже понял, чья это рука, но не мог себе некоторое время в этом признаться. Это была рука нашего вожатого Игоря. Шершавая, крепкая. Как раз несколько минут до этого я слышал, как он с шуточкой вошел в палатку и улегся с другой стороны от Раи. Еще прежде, когда я шел к палатке девушек, я слышал как из соседней палатки раздавался голос медсестры: «Ну, отстань, Игорь. Что ты делаешь?…» Она говорила эти слова и при этом мерзко хихикала. Потом вдруг она завопила с раздражением, испугом и злостью: «Совсем что ли ошалел? Черт, проклятый! Пошел вон отсюда…Уходи, уходи…» Как только я понял, чья это рука, то холод прошелся по всему моему телу. Я еще некоторое время лежал и приходил в себя. Потом поднялся и вышел из палатки. Обида душила меня, брала за горло. Я сидел на берегу озера и думал. Мне в спину был воткнут
