семь неизвестных науке видов пальм и множество растений, которые еще предстоит классифицировать».
Франсуа Перье сидел на складном стульчике и с затаенной усмешкой наблюдал за царящей вокруг суетой. Его коллеги по экспедиции – все эти зоологи, орнитологи, энтомологи, ботаники – вызывали сейчас ассоциацию с броуновским движением частиц. Они носились со своими банками, клетками, герметичными пакетами и прочей транспортабельной тарой по всему лагерю, при этом голося на нескольких европейских языках, в общий гвалт которых затесался один китайский диалект.
У него, микробиолога, ноша совсем не тянула – водяной термостат, да с десяток пробирок, в которых покоились пробы почвы, воды, кусочки растений…
Одно слово – международная экспедиция. На самом деле все придумали и организовали американцы, чьи ученые в составе их группы преобладали как числено, так и организационно-управленчески.
Чертовы америкосы – Перье их на дух не выносил с их вызывающей нагловатостью, нарочитым жизнелюбием и пугающей расчетливостью. Но факт остается фактом – именно они платили денежки, и денежки немалые. За месяц работы в этой экспедиции Франсуа заработал столько же, сколько за год в родном Пастеровском институте в Париже.
Да, а еще его звали поработать к себе – а может и остаться навсегда? – серьезные дяди, спонсирующие многие программы микробиологии в Штатах. Потому и в экспедицию пригласили, что знали – парижанин Франсуа Перье не какой-то там зачуханый профессоришка из третьеразрядного института. Его уже пытались сманить в Лондон попечители Дженнеровского института – да только что с них взять, с жителей туманного Альбиона?..
Решено, после возвращения он соберет манатки, скажет «адью» своему институтскому начальству и рванет в Америку, сначала в Гарвардский центр, затем кой-куда покруче. Оборонка, сэр! Тут вам такие «гранды» и гранты посыплются – и черт с ними, с толстозадыми америкашками! Баксы все компенсируют. И потом они ведь такие же люди: у них по две конечности, пара глаз, тридцать два зуба в ротовой полости. А бабы ихние…
Перье довольно хохотнул, вызвав косой взгляд орнитолога-китайца, и хлопнул себя по тощим коленкам – пора в путь-дорогу. Впереди его ждет слава и обеспеченность до конца жизни.
Джон Линдгрем еще раз проверил все расчеты – сомнений не оставалось. Оставалось другое – дни и часы жизни. Жизни всех землян.
Он связался с директором-распорядителем их научно-исследовательского центра в штате Аризона, скрытого глубоко под землей. Администратор незамедлительно явился – Линдгрем был вторым (если не первым) после него человеком в тысячном коллективе Центра.
– Присаживайтесь, – указал на кресло хозяин кабинета. – Я сообщу вам нечто такое, что заставит вас позабыть обо всем на свете, да и о самом свете тоже.
Выждав, когда гость усядется, он продолжил:
– Месяц назад к нам в институт поступили образцы новых микроорганизмов – из числа тех, что были добыты в ходе последней экспедиции в Центральную Африку, ну, вы в курсе…
Собеседник утвердительно кивнул.
– Так вот, как вам известно, эти мельчайшие собратья по жизни оказались совершено новыми видами, ранее никогда нигде не встречавшимися. Вообще само по себе это не ново, необычно другое. Среди них нам удалось выделить разновидность вируса, который по своим морфологическим и физиологическим особенностям – если вообще эти термины применимы в данном случае – значительно, если не сказать, принципиально отличается от всех остальных представителей царства Вира.
– В чем состоит это отличие – вам удалось выяснить?
– О да, я сразу же занялся только им одним – и не напрасно. Хотя теперь уже все равно…
Микробиолог испытующе посмотрел на своего собеседника. Он знал, что несмотря на то, что директор всегда ходил в цивильном, на самом деле на его плечах красовались генеральские звездочки. Администратор – человек армейской закалки, значит должен выдержать то, что ему сейчас поведают.
– Так вот, – продолжил Линдгрем, – вирус этот является самым страшным антропофагом – убийцей человека, из всех, когда-либо существовавших на Земле. Возбудители оспы, чумы, пандемии которых унесли миллионы жизней, как и вирус СПИДа – жалкие дистрофики в сравнении с нашим вирусом. Но не это самое главное. Дело в том, что этот вирус поражает любые ткани человеческого организма и размножается с потрясающей скоростью, отравляя все живое вокруг себя – где-то за несколько часов все клетки человеческого организма оказываются поражены вирионами. Естественно, индивид погибает раньше, будучи отравлен токсинами. То есть зараженные клетки вскорости становятся мертвыми.
Он умолк, о чем-то задумался, глянул на портрет нынешнего Президента. Покачал головой и вновь заговорил:
– Мои ближайшие сотрудники, работавшие со штаммом, тщательно скрывали от всего остального персонала факт заражения ими этим вирусом…
– Но разве вы не использовали, как обычно, все меры предосторожности?! – с негодованием воскликнул администратор.
– Конечно, сэр, все, как