Дневник вампира-инвалида. Истина. Letimer

иться. Меня зовут Элли, мне пятнадцать лет, и я вампир-инвалид. У меня нет одного клыка. Думаете, что у всех зубы прекрасные от природы? Вовсе нет. Моего клыка я лишилась в детском возрасте, когда училась кататься на лыжах и со всей скорости влетела в дерево.

      Вообще, наверное, вы все начитались в свое время Энн Райс или в тысячный раз пересмотрели «Сумерки», и теперь у вас непонятно какое представление о вампирах. Все, конечно, здорово, но сейчас 21 век, а все книги о том, будто бы мы живем в каменном веке.

      Наша численность строго охраняется, а рождаемость, мягко, говоря, так себе. Да и вообще с демографией везде сейчас не очень, насколько можно судить по новостям. Мы – вымирающий, редкий вид. Наши ученые наконец-то смогли вывести сыворотки, которые блокируют аллергию на солнце, и неусваимаемость пищи. Конечно, пировать как люди мы не можем, но пить протеиновый коктейл из синтетической крови и биодобавок – очень даже. А аллергия на солнце не блокируется настолько, чтобы лежать звездой на пляже, но мы не жалуемся. Наши предки не могли и этого.

      Наша еда – не самая вкусная пища на земле, но у нас помимо еды есть миллион и одно занятие. Нам зачастую даже удивительно, как это люди могут уделять такое количество времени и сил – еде.

      Знаете, в мире всегда существовала пищевая цепочка: растения-насекомые-животные-люди-вампиры-некто Икс, о котором все говорят шепотом.

      Мы не убивем людей ради пропитания, и сказать, по правде, и раньше-то этим мы особоне увлекались. Нормальному взрослому вампиру требуется один человек один раз в год, чтобы жить. По-крайней мере так говорят книги.

      Есть те, кто нарушает закон, но это случается крайне редко. Мы очень осознанный вид, как правило, большая часть из нас ученые, писатели, сценаристы и режиссеры. Мы те, кто несет миру просвещение и новые знания. В среднем один вампир живет до пятиста лет. То ли всему виной экология, то ли синтетическая пища, но долгожителей сейчас крайне мало, и мы все чаще и чаще сталкиваемся с ранней смертностью.

      Рождаемость у нас, как я уже говорила, очень низкая. Несколько веков назад был расцвет нашей рассы, но увы, все в нашем мире синусоидно. У одной пары за пятсот лет может родиться максимум два ребенка. Грустно, не правда ли? Моим родителям очень повезло: у них есть я. А вот мне – не очень. Потому что я единственный ребенок в семье. В этом смысле я завидую людям. У них у всех есть братья и сестры. Не у всех, но у большинства. Я бы с удовольствием поругалась с сестрой из-за новой вещи или отвоевывала бы себе право считаться главной. Да и в целом, в школе было бы веселей.

      Ах, да. Забыла вам рассказать. У нас есть школы, в которых учатся дети. Учатся, это, конечно, сильно сказано. Наши школы совсем не похожи на школы людей. Во-первых нас очень мало. В каждой стране, в крупном городе есть школа и университет вампиров. Всего одна на страну. Мы живем в кампусах, которые находятся на территории школ, и в город выбираться нам запрещено без сопровождения. По мнению кураторов, у нас до окончания школы еще мозги все шиворот навыворот, и мы не можем выстраивать сбалансированные отношения между людьми и нами.

      Когда мы попадаем в школу, нам примерно десять лет. Мы все умеем читать и писать. Нас не делят на классы, а распределяют в зависимости от типа личности и склонностей, которые к десяти годам уже успевают проявиться вовсю. Мы выбираем предметы на выбор, и таким образом обучение длится около десяти лет. Малышам ставятся кураторы и преподаватели из старших классов. Первые три года, когда знания могут даваться поверхностно, для ознакомления – преподают старшие ученики. Как правило, это особо одаренные ученики. Например, когда мне было десять, меня курировала невероятная Мира. Я помню, как меня впечатлили ее белоснежные волосы и пронзительно синие глаза. Мира объясняла мне азы Сейчас – она уже закончила обучение и я несколько раз видела упоминание о ней в заметках школы.