. Жму на чип резервуара с препаратами в руке – ничего запрещенного, доза витаминов. Пусто.
Но сегодня – заказчик, значит купим все, что нужно.
Телефон! Телефон поет не переставая, на экране лицо с аномально вывернутыми губами, запавшим носом. Только не она. Только не сейчас. Сбрасываю звонок. Взгляд в зеркало. Подмигиваю наклейке, принцессе Лее с лозунгом «все козлы, а я принцесса». На удачу. На страшную короткую секунду принцесса расплывается в цветное пятно, кружит галлюциногенной воронкой. Не удивительно. Я не сплю больше двух суток.
Сегодня заказчик – значит скоро высплюсь.
Машина наверное ждет. Свет, замок, дверь. Внезапно, в узкой кишке коридора, из темноты, как маячок глубоководной рыбы всплывает мигающий красный глаз. Еле успеваю уклониться. Дрон-доставщик негромко жужжа пролетает мимо, его датчик высвечивает велосипеды соседей, ряды дверей, неумелые граффити, наконец лифт. Как только двери закрываются, ко мне сразу кидаются орущие, рекламные 3D виртуалки. Бесконечные 24 этажа вниз, вниз. Обычно я выхожу из дома засветло. До «Ховрино», последней из старых станций, еще добираться на надземке по эстакаде с севера. Ну а на машине до дома заказчика пара часов по скоростной трассе, потом минуты по платной объездной. Красно-кирпичная стена, голограммы звезд на башнях четкие в темноте. Блеск реки. Самый центр, дороже не бывает! С тех пор как вокруг площади и башен полностью запретили строительство, а потом и въезд машин – цены на недвижимость здесь взлетели до звезд. Настоящих, не проецируемых. Машина медленно вползает на гравий. Воздух легкий, свежий, как всегда здесь. Крупная не летающая птица, каплей жирной черной нефти, перебегает по траве к границе лужайки под лучом прожектора. Частный парк. Толстые стволы деревьев в наростах, мелькает пестрая спираль – улитки или древесные паразиты? Неопрятно-пушистая бабочка влетает в стекло, падает и лопается под колесом с хрустом. Дорожка, как строчка из письма, упирается в точку – невысокий серый дом.
Бесконечное пространство пустого, такого белого пола, что мои кроссовки кажутся еще потрепаннее и почти серыми. Из динамиков французский детский хор. Ну а как же, самое trendy сейчас у заказчиков. В этом пустом пространстве прямо напротив меня, в нескольких метрах от пола – прямоугольник. Его цвета поднимаются от красноватых тонов к голубому, к золоту. Это картина.Но не привычная,не граффити, не 3D. Провожу рукой перед изображением, но но неподвижно. Настоящий холст? В его центре – ломаная фигурка, человеческая марионетка, кукла в металлическом панцире,который скрывает ее всю, даже лицо. Фигурка окружена чудовищами: полу-человек, с разинутым птичьим клювом и ветками вместо рук и ног. Одна из конечностей заканчивается спелым гранатом, в разломе мелкие злые зубы – зернышки. Коронованные головы лохматого пса. Раздувшаяся жаба вскрывает бледный живот, выталкивая детенышей. В комнате одуряюще влажно, от этого кажется, что жаба шевелится, сокращается толчками.
–Нам придется начать сеанс чуть позже.
Я вздрагиваю. Не заметила как он и подошел. Заказчик, в безупречном светлом костюме, отличных кроссовках. Высокий, хорошо сложен, как все они. Конечно, дизайн генов, но не слишком. Высший шик, при всей внешней безупречности всегда небольшая неправильность в чертах. Гладкая кожа, тонкие черты лица, пожалуй, немного крупный, острый как вытянутый палец – нос. Странно, он кажется не монголоид, неужели не китаец, не японец? Такое редко встретишь. Отвожу глаза, если пялиться – нарушение границ, вляпаюсь в штраф.
–Да…да, конечно. Что-то случилось?
Он молчит. Невольно вытираю влажную ладонь об одежду, его глаза останавливаются на этом темном пятне. Чтобы отвлечь киваю на картину.
–Очень старая?
–Довольно-таки. 1562 год. «Падение мятежных ангелов», Брейгель. Забавное.
–Забавное?
Какое-то членистоногое смотрит прямо на меня, тараща глаза, изворачиваясь под ногой фигуры в тяжелом доспехе.
-Фигура в центре это Михаил, стратег небесного воинства. Сюжет прост – мятеж. С целью совершить революцию, заместив творца, заняв его трон. Эта картина – символ глупых страхов. В то время, когда она писалась, началось активное развитие науки. Точнее, естественных наук. Собственно это все, – он очерчивает границы полотна в воздухе – Это все огромный знак «Опасно! Вход запрещен». Для трусливых людей, скованных предрассудками. Запрет на познание, попытку подняться выше. Аллегория.
Я молчу, но видно от меня комментария и не требуется. Так же он мог говорить со стулом, стеной. Я для них, генетически подправленных, холеных, всегда вежливо безразличных к людям не своего круга – просто ничто. Или кто-то вроде наемной певички, каприза хозяина. Внезапно мне становится жарко, я чувствую как горят мочки ушей от злости. А на что мне злиться? Они платят. Отгоняю короткий, как укус, страх, что вдруг на этот раз не выйдет, не сработает. Дыши, дыши, все хорошо
-…Гибрид человека и животного. Вот эти падшие ангелы – природные конструкты «натуралии», – все это время заказчик оказывается продолжал говорить. Теперь его палец упирается в акулу-птицу – Другая разновидность «артификалии», вещи, сделанные человеком.