Иллюзия полного контроля. Текст Юрий Зубцов

человек, чем важнее ситуация, тем чаще мы склонны злоупотреблять контролем. Между тем он истощает силы, ставит под угрозу отношения и далеко не всегда помогает решить проблему. Контроль, отчасти помогая справляться с трудностями, в то же время отнимает у нас радость, легкость, спонтанность. Но чтобы это понять, надо для начала увидеть в себе «контролера». Что непросто: контроль включается автоматически, едва возникает угроза ценному для нас образу себя как человека ответственного. 37-летняя Татьяна твердо верит в дисциплину. «Без нее я бы точно набрала килограммов десять лишних! – считает она. – А как бы я находила время для семьи, друзей – так, чтобы не страдала работа? Нет, без дисциплины невозможно». Татьяна признает: «мания контроля» стала ее ответом детству: «Мои родители были милыми, но очень безалаберными. Их обещания так и оставались обещаниями, они ничего не могли спланировать толком». Контроль – это защитный механизм, попытка преодолеть страхи, считает семейный психотерапевт, нарративный консультант Екатерина Жорняк: «Например, если мать стремится к полному слиянию с ребенком и не отпускает его, он вынужден строить эмоциональный барьер, создавать собственную территорию контроля. А боязнь хоть на минуту утратить бдительность может говорить о психологической травме». 40-летний Иван в детстве на даче плохо застегнул ошейник любимому псу, и тот убежал с участка и пропал. Став взрослым, Иван перепроверяет каждый шаг: заперта ли дверь, выключен ли свет, хватит ли заряда батарейки в телефоне. Необходимость защищаться от случайностей держит его в состоянии постоянного стресса.

      ВОЛЯ К ВОЛЕ Страх перед неопределенностью служит одной из главных причин постоянного контроля. В числе других – стремление к жизни, в которой все происходит так, как нам хочется. «Вспомните песню: «не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас», – говорит экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. – Абсолютно подростковый призыв. Лучше внимательнее присмотреться к миру. Иногда и «прогнуться» – хотя бы для того, чтобы лучше понять его и что-то в нем изменить. А попыток давления мир не терпит. Не только окружающий «изменчивый мир», но и наш внутренний. Он оскудевает, становится все более чужим – ведь внутренний мир (голос совести, добрые отношения с самим собой) нашей воле подчиняется мало. И внешний, и внутренний мир требуют в первую очередь внимания, а не контроля» Контроль – это не только пять страниц ежедневника, исписанных неотложными делами на ближайшие три часа. Контроль – это прежде всего усилие. Решение идти на скучную вечеринку только потому, что ее устроили наши друзья, – тоже контроль. Он подразумевает включение воли ради преодоления препятствий, в том числе и нашего нежелания. «В психоанализе контроль – важная функция «Я», – говорит клинический психолог Стефани Аюссо (Stephanie Hahusseau). – Его цель – распределение энергии низких влечений (инстинктов и аффектов) в соответствии с требованиями реальности. Зрелость личности определяется способностью контролировать с помощью воли свои спонтанные реакции». Но возведение воли в абсолют опасно. Желание контроля становится самоцелью, превращается в «волю к воле»: планирующе-покоряющее отношение к действительности имеет разрушительные последствия для самого человека, для общества и природы. Философ Мартин Хайдеггер писал об этом в 1929 году, а вскоре понятие воли стало краеугольным камнем нацистской идеологии1. Не менее опасно стремление к полному контролю и на уровне личной судьбы. Многие из нас считают, что предвидят свою жизнь на годы вперед. Так думала и 44-летняя Галина. Но однажды ее компания объявила, что сокращает треть сотрудников, и ее в том числе. «Я не могла в это поверить, – вспоминает она. – Работа была частью моей жизни. Это как если бы я сама решила «сократить» себе руку или ногу!» Сейчас, с помощью психотерапии, Галина выходит из депрессии, затянувшейся на три года. «Звучит странно, но мне правда не приходило в голову, что я не могу контролировать все, – признается она. – Теперь я хорошо это понимаю, хотя урок оказался жестоким».