оно дальше пойдет, то ну его лесом». Назревала типичная революционная ситуация: верхи ничего не знали, низы ничего не делали. И назрела.
А началось все как раз с Ромуальда. Однажды утром, когда он притащил своему хозяину утреннюю почту, то застал Тетраля в ярости.
– Ромка! – прошипел маг. – Ты когда убирать за собой научишься?
– Ась? – уточнил домовой, придерживая под жилеткой увесистую бандероль, которую он извлек из почты Квадрита и теперь изнывал от желания поскорее ознакомиться с содержимым.
Рассеянность слуги не ускользнула от внимания мага, который как раз репетировал гневную речь, посвященную преступлениям Мордевольта, и находился в возбужденном состоянии духа.
– Ромуальд! – возвысил голос Тетраль. – Я с тобой разговариваю!
– Будет сделано! – невпопад отрапортовал домовой, пытаясь понять, что это за штуковина такая упирается ему в ребро.
– Уже сделано! Ты опять устроил попойку у меня в спальне?!
Ромуальд закатил глаза. Он никогда не понимал чистоплюйства своего хозяина.
– Дык, вашбродь, это сестренка моя из деревни приехала, переночевать попросилась…
– А это что? – Тетраль потряс перед носом домового здоровенным полосатым носком.
Ромуальд поморщился. Носок был такого размера, что его гипотетическая сестренка могла поместиться в нем с головой. И тут же задохнулась бы, потому что хозяйка носка троллиха Шамба отличалась веселым нравом, но не аккуратностью.
– Ой, какие мы нежные, – проворчал он, – а за почтой самому сходить, так ноги отвалятся.
Домовой с чувством сплюнул и медленно направился к двери.
Это стало последней каплей.
– Во-о-он! – заорал Тетраль. – Чтобы духу твоего… И гадость эту забирай!
С этими словами маг запустил в Ромуальда полосатым носком.
– Раз так, – вскричал домовой, – то я вообще уйду! Ноги моей здесь…
– …не будет! – завершил Квадрит. – Если появишься здесь хоть раз, ни ног, ни рук у тебя не будет! Потому что я их тебе пообрываю! – и будущий премьер обидным заклинанием Коммерческим-агентам-вход-сто-рублей выкинул бывшего слугу на улицу.
– Ай! – только и успел сказать Ромуальд, вылетая сквозь дверь.
Приземлился он с угрожающим хрустом.
– Я же еще не приходил! – завопил он. – Рано мне руки-ноги ломать! Или что это я сломал?
Домовой извлек из-под себя изрядно помятую бандероль, из которой посыпались осколки, шестеренки и винтики.
– Ну вот, – огорчился Ромуальд, – такую хорошую вещь сломал, изверг! А я даже не понял, что это.
И освобожденный от своих обязанностей домовой швырнул пакет в сточную канаву. А между тем в бандероли находилось послание Мордевольта, в котором тот объяснял принцип действия той самой Трубы, просил прекратить бессмысленную травлю и предлагал самостоятельно испытать приложенный макет. Кто знает, как повернулось бы дело, если бы Квадрит получил посылку?